Музыка ветра

Девочка посмотрела на Эдит своими бледно-голубыми глазами, и та буквально содрогнулась от внутреннего предчувствия. Она уже догадалась, что та собирается сказать ей.

– Когда я в последний раз дежурила у вас, Си-Джей меня ударил. По руке. Сильно ударил… Остался даже большой синяк. Мама увидела и сказала, что больше не пустит меня к вам. Если вы только не пообещаете, что впредь он больше не будет драться.

В душе Эдит все оборвалось. Она застыла на месте, соображая, что делать. Вот она, последняя капля, переполнившая чью-то чашу терпения. Такое впечатление, будто кто-то легонько постучал ей в душу, а она возьми и тресни… разлетелась на тысячу мелких осколков.

– Прости, Дебби! Мне искренне жаль, что так вышло. Честное слово! Уверена, он не хотел тебя обидеть. Но я поговорю с ним. Прямо сейчас, не откладывая! Еще до своего отъезда… И заставлю его пообещать мне, что впредь такого действительно не повторится.

Скептическая улыбка тронула губы девочки, но она лишь кивнула в знак согласия.

– Спасибо. Я тоже думаю, что он не хотел меня ударить. Просто мы играли в карты, и я выигрывала…

Она умолкла, словно догадавшись, что лишние объяснения совсем даже ни к чему. Они лишь усугубляют всю ситуацию. А может, своим взрослым умом она понимала, что Эдит просто не захочет ее слушать.

Эдит снова открыла дверь в сад и позвала сына. На сей раз она сделала это громче и более резко. Она представила себе СиДжея, сидящего под деревом и ковыряющего землю перочинным ножом, который он нашел в одном из ящиков письменного стола отца. С самого раннего возраста СиДжей привык прятаться в саду, когда его что-то выводило из себя. И тогда он находил себе убежище среди развесистых ветвей старого дуба или в благоухающих цветниках и розариях, за которыми Эдит ухаживала поистине с материнской любовью. Возможно, привязанность к саду и к старому дубу у сына осталась еще с пеленок. Ведь когда он был совсем маленьким, Эдит обычно устанавливала детский манеж в тени дуба, чтобы малыш там забавлялся и не мешал ей возиться с цветами. Теплые воспоминания о тех давних днях, видимо, по сей день живут в душе ее сына. Но изредка, когда СиДжей смотрел на нее глазами своего отца, она видела, как они вспыхивают зловещим огнем, не предвещающим ничего хорошего. Такое впечатление, будто в такие моменты ее сын вспоминал нечто такое, чего он ни в коем случае не должен был помнить.

В конце концов Эдит сама отправилась на поиски мальчика и обнаружила его возле каменной ограды. Он выстругивал ножом какую-то палку. Они поговорили, и ее ребенок преисполнился таким глубоким раскаянием, что Эдит сочла возможным поверить ему. Он даже не сопротивлялся, когда она попросила его отдать ей нож и впредь не пускать в ход кулаки, даже в приступе самого праведного гнева. Сын не сопротивлялся, когда она обняла его. Более того, он тоже обнял ее. А когда он прошептал едва слышно и со слезами в голосе «прости меня», Эдит поняла, что он действительно раскаивается. Более того, она знала это наверняка. Впрочем, как и то, что ее сын – это истинный сын своего отца.

Когда машина Бетси наконец отъехала от дома, Эдит глянула мельком на окна мансарды. Оттуда лился теплый оранжевый свет. Эдит специально оставила люстру включенной. Сегодня, судя по всему, ее ждет еще одна бессонная ночь. Что ж, займется по своему обыкновению работой. Ей уже не терпится приступить к своей главной поделке. Она во что бы то ни стало должна довести ее до конца. Хотя бы для того, чтобы получить ответ на свой главный вопрос. В сущности, именно это и позволяет ей жить дальше. Это, да еще ее сын. Она обязана верить в то, что искомый ею ответ существует, что есть причина, объясняющая все. Да, скорее всего, объяснение будет намного более сложным и запутанным, чем все остальное, с чем ей приходилось сталкиваться ранее. Да и сама работа будет чертовски сложной. Но она станет для нее своеобразным актом любви, проявлением солидарности с той незнакомой женщиной, которую она ни разу не видела. Поделка станет вершиной ее успеха, ее венцом славы, ее ретроспективным взглядом в собственное прошлое. И обещанием сохранить все в тайне.

Эдит достала из сумочки сигарету и зажигалку. Еще раз глянула в боковое зеркальце на освещенные окна мансарды. А потом Бетси свернула за угол и старинный дом растворился в темноте.

Глава 12. Лорелея

Лорелея стояла возле кухонного стола и заворачивала четвертинки арбуза в пластиковую пленку, когда дверь, ведущая на кухню, широко распахнулась. На пороге появился Оуэн. Босые ноги, рубашка с длинными рукавами для занятия серфингом, украшенная знаком качества «50», плавки, расписанные изображением героев из мультфильма «Лего». На лице его застыло умильное выражение полнейшего довольства жизнью, и в эту самую минуту он был очень похож на такого игривого длиннохвостого кота, повисшего на какой-нибудь кулисе и самозабвенно раскачивающегося на ней.

– Звонил доктор Хейвард, – объявил он прямо с порога. – Сказал, что уже едет.

Лорелея глянула на сына искоса, достала из кармана передника двадцатифунтовую банкноту и положила ее на стол. Вообще-то она ненавидела заниматься подкупом, но честные способы были уже ею опробованы и не увенчались успехом. Гиббсу тоже так и не удалось уговорить Мерит отправиться на водную прогулку вместе с ними. Падчерица оказалась твердым орешком, такую едва ли расколешь с первой попытки.

– Вчера мы с тобой подробно побеседовали и все обсудили, не так ли? То есть ты хорошо знаешь, что делать. Главное – не принимай никаких «нет» в качестве ответа.

Оуэн глянул на банкноту серьезным взглядом.

– Да, мэм. А эту денежку я отложу на свою учебу в колледже.

Лорелея подавила вздох. Такое скопидомство ей немного претило. Но с другой стороны, ведь его отец родом из Новой Англии. А у местных жителей бережливость и рачительность на грани скупости уже просто в крови.

– Лично я предлагаю тебе истратить эти деньги на свои любимые игрушки лего или на сладости. Но тебе самому решать.