Эльфийка крикнула пару слов, и мальчишки начали кланяться.
— Пошли! Спасибо, Синай, великий муж! Спасибо, Синай, ментор из менторов.
— И Шахране спасибо… и… и госпожа… — мальчик глянул на нее.
Старший тут же еще раз ударил его по голове.
— Ах ты, пес! Не говори с ней!
— Все в порядке. Это госпожа моего сердца, — сказал Джон весомо.
Софи застыла. Да они же приняли ее за ханти, поэтому и говорить с ней нельзя.
К ним, заметив заминку, подошла эльфийка. Она была одета не в пример скромнее эльфиек в Сиршаллене. Простое платье, минимум вышивки и украшений, длинная коса украшена лентой.
Она что-то тихо сказала Джону.
Он ответил так же не громко, но очень твердо. Он нежно отвел край плаща и показал звезду на груди Софи. Эльфийка тут же склонилась в поклоне. Мальчишки, глядя на мать, так же поклонились.
Когда она распрямилась, в ее лице Софи увидела нешуточное смятение.
Джон взял руку Софи и потянул дальше по улице.
Она покорно пошла следом.
— Они подумали, что я — ханти, да? — спросила Софи понуро.
— Что еще они могли подумать? Смертные девы всегда ханти. — Ответил Синай.
— Не всегда. — Отрезал Джон. — Моя госпожа смертная и что с того?
— Ни звездой, ни венцом ты не убедишь каждого эльфа, Шахране. По ее лицу каждому ясно, что она смертная. Даже если ты нарисуешь звезду на ее лбу, для твоего народа она останется ханти. Да и стоит ли так переживать. Через сотню лет об этом вспомнят лишь как о давней шутке. Шахране, что отдал звезду смертной деве. Еще через три сотни лет об этом сложат песни. Вот увидишь. Так всегда и бывает.
Софи сжала руку Джона.
Через три сотни лет… через столько, значит, эльфы поверят, что между ней и Джоном все-таки были чувства. И он, быть может, доживет до этих времен, а она…
Они пришли к большому дому на окраине поселка. Незнакомый эльф вывел трех оседланных лошадей.