— Именно!
— Джордж, мне ужасно неприятно расстраивать тебя, но я не собираюсь останавливать фургон, вытаскивать клетку и устраивать представление, стращая тебя. Но, это еще полбеды. Даже если бы я это и сделал, как-то не похоже, что тебе бы удалось неожиданно превратиться в оборотня и выбраться из клетки. Так что не стоит сравнивать. Ты в существенно худшем положении.
— Не поспоришь.
— И, если ты считаешь, что мои разговоры успокаивают, что ж, это просто твое мнение.
— Да я бы не назвал это мнением. Они скорее мне тонус поднимают. Реально.
— Да пошел ты.
— А вот когда я тебя раньше посылал, ты прям теорию развил, что это свидетельствует о моей слабости. Не сочти меня за тролля, Иван, но я продолжаю считать, что тебя что-то беспокоит, и ты чувствуешь себя неуверенно.
На мгновение Иван замолчал.
— Сначала я отрежу тебе веки.
— Прости, что?
— Тебе подробно рассказать? Хорошо. Сначала я очень аккуратно отрежу тебе веки. Потом поиграем с тобой в игру. Каждый из нас кинет по одному из них в стену. Знаешь, весьма забавная игрушка. Ты даже не представляешь, как долго веко может держаться на стене, если попадешь в нее влажной стороной, той, что с глазным яблоком соприкасается.
— А если другой стороной?
— Сразу на пол упадет. Тогда уже не так забавно. Нужно влажной попасть.
Джордж не нашелся, что на это ответить. Он сделал глубокий вдох, собрал всю волю в кулак и, держа плечо зафиксированным прутьями клетки, резко дернул корпус.
Ортон не смог сдержать крик боли. Мишель одарила его недоуменным взглядом.
— Эй, Джордж, чем ты там занимаешься, — поинтересовался Иван. — Что за крики?
Джордж сжал пальцы. Плечо горело, но боль в руке значительно уменьшилась, возвращалась подвижность. Один вопрос закрыт.
— У тебя есть аспирин? — cпросил Джордж.
— Сожалею, но нет.
— Не вопрос. Так куда мы едем?