Фабрика #17

Он находился в недоумении. Почему он должен скрывать то, о чем ему хочется трубить на каждом углу фабрики? Неужели Рея является не только к нему?

– Тебе снилась Рея? Она угрожала? – спросил в лоб и сообразил, что сморозил глупость.

– Кто это? – удивилась Алина и с тревогой посмотрела на Коренева. – Тебе кто-то угрожает? – с каждым новым вопросом ее глаза отрывались шире и наполнялись неподдельным испугом.

– Не обращай внимания, тебе послышалось, – поспешил успокоить он, пока его не приняли за сумасшедшего.

Он поцеловал грустную Алину, которая в этот момент закрыла глаза. Так они и продолжали обниматься посреди темного подсобного помещения, но он не мог полностью отдаться чувствам. Он ощущал тревогу и страх Алины, и ее настроение передавалось ему.

Он не мог закрыть глаза, потому что каждый раз перед ним представало недовольное лицо Реи, покачивавшей указательным пальцем. Ее губы шептали «Оставь ее! Будет хуже!»

#31.

– Проходите, не стесняйтесь, – предложил Директор. – Присаживайтесь, к чему стоять? В ногах правды нет, а отдыхать необходимо даже во сне.

Коренев нерешительно вошел и опустился в огромное мягкое кресло. Он был готов поклясться, что почувствовал шершавую обивку и ворс, щекочущий лодыжки. Лежать в кресле оказалось приятно, и даже захотелось заснуть еще раз, уже во сне.

Директор курил трубку. С чувством, с толком, с расстановкой, жмуря глаза от удовольствия и выпуская огромные дымные колечки – пять больших и одно маленькое, быстрое, которое пролетало через предыдущие и разбивалось о потолок.

– Мне врачи двадцать лет как курить запретили, но во сне-то, пожалуй, можно. Так ведь? – он по-приятельски подмигнул. – Если хотите, у меня и коньяк есть и кое-что посильнее, в зависимости от ваших пристрастий. Мои возможности безграничны. Подчиненные любят здесь презентации проводить, при должном воображении получается наглядно.

– Нет, спасибо, – поспешил ответить Коренев.

– Не бойтесь, расслабьтесь, чувствуется ваша скованность, но это с непривычки. Пообвыкнете, станет проще, – сказал Директор. – Хотя для первого раза держитесь недурно. К сожалению, не имел возможности пообщаться с вами лично, но вы должны меня понять – у меня каждая минута на счету, совещания, встречи, договора, а работников на фабрике – пятнадцать тысяч, с каждым не пообщаешься. Сплошная болтовня получится вместо работы.

– Понимаю, – кивнул Коренев, давший себе зарок ничему не удивляться.

– Работать трудно, а не работать – еще труднее, – продолжал Директор. – Но как я ни старался, все равно не успевал сделать намеченное. В сутках жалкие двадцать четыре часа, а это жутко неудобно, потому что их не хватает на запланированное. И меня осенило: я сплю по ночам около пяти часов без всякой пользы, время пропадает зря, а ведь можно потратить сновидения с пользой. Вот я и соорудил приемную во сне и провожу прием граждан по ночам, лежа в кровати.

– Звучит… странно, – сказал Коренев.

– Я тоже не сразу привык, а потом понял – идея ведь гениальная. Прямо перед вами у меня здесь был совет директоров, ну разве это не замечательно?

Коренев не знал, что ответить.

– Я представлял нашу встречу иначе.

– А-а, – махнул рукой Директор. – Когда чего-то долго ждешь, ожидания становятся настолько велики, что им невозможно соответствовать. Если принять, что все люди проходимцы, не заслуживающие доверия, перестаешь в них разочаровываться. Ни от кого ничего не ожидайте хорошего и будете счастливы.