Неужели оказалось, что главное – это деньги?
Когда Гоша перестал ходить на об-гру, папа даже ничего не сказал – а ведь раньше так им гордился! Успехи, правда, давно закончились: если не можешь рассчитывать даже на место в районной сборной – какой смысл стараться?
Без занятий во Дворце Звездочек сразу освободилась куча времени. Можно слушать магнитофон, подбирать на гитаре аккорды, смотреть телевизор или читать детективы о доблестных сотрудниках МПДЗ, разоблачающих коварных мертвых шпионов. Хорошие, спокойные книги: шпионы в них не походят на Орлока, а доблестные герои – на тех, кто допрашивал Гошу и его друзей по возвращении с Белого моря. Читая такие книги, слушая магнитофон или глядя новости по телевизору, можно не вспоминать, что когда-то у Гоши были родители, которые учили его бороться. И друзья, с которыми он был готов изменить мир.
Кем стали теперь его смелые, молодые родители?
Где теперь его друзья?
Лёва и Марина учатся в других школах, с ним осталась только Ника. Впрочем, в самом ли деле – осталась с ним?
Вот, в сентябре собрались вдвоем в кино, на франкский фильм про грабителей банков. Ника вдруг позвонила, сказала, что не пойдет, и бросила трубку. Потом выяснилось: тете Свете стало плохо, Ника вызывала врача, в общем, было не до кино, но Гоша все равно обиделся: трудно было нормально сказать, в чем дело? Он бы пришел, помог, он ведь мужчина, а значит – помощник и защитник.
Недавно, уже в ноябре, Ксения, новая литераторша, вызвала Гошу, а он, как назло, ничего не читал. То есть он, напротив, читал весь вечер, но вовсе не ту скучищу, которую они проходили. Нет бы Нике подсказать ему, пока шел к доске, – она-то читала, что задано! Короче, Гоша схлопотал «пару», а Ника потом сказала, мол, была уверена, что он и сам все знает.
Нике, конечно, хорошо говорить – а Гоше все чаще кажется: ничего он не знает, ни в чем он не уверен.
Зачем учить уроки? Зачем горбатиться в школе десять лет, а потом еще пять в Университете, если в конце концов окажешься рабочим на соседнем заводе, как родители каких-нибудь тупых пятнашек?
Зачем напрягаться, если мир все равно нельзя изменить? Лучше лежать на диване с тупой детской книжкой.
Впрочем, лежать на диване тоже скучно – куда интересней ходить в кино. Денег на билет, конечно, не было, но Гоша придумал способ попадать в зал – интересный и рискованный.
Отодвинуть гнилую доску в заборе, пролезть во двор завода «Станкоремонт». Потом перекинуть через плечо сумку, короткой перебежкой – до глухой кирпичной стены, с разбегу подпрыгнуть, достать до нижней перекладины пожарной лестницы, вцепиться в холодный железный прут, подтянуться, перехватить руки – и быстро карабкаться вверх. Где-то на высоте третьего этажа перейти на карниз – не слишком широкий, но можно вжаться в стену и мелкими приставными шагами преодолеть полтора метра, а потом пригнуться, поднырнуть под распахнутую створку окна и там, едва держась за раму, осторожно приподнять голову и заглянуть внутрь. Если и в туалете никого нет, уже через минуту Гоша как ни в чем не бывало прогуливается в фойе заводского клуба – по ту сторону билетного контроля. Тут, конечно, все зависело от везения – однажды Гоша скорчившись просидел под окном минут десять, дожидаясь, пока двое курильщиков, забывших о фильме, кончат обсуждать заводские новости, – но обычно он успевал в зал как раз после журнала, садился на свободное место, а потом уходил вместе с добропорядочными зрителями, честно заплатившими за билеты.
В тот раз Гоша, едва высунув голову, сразу увидел: в туалете кто-то есть. Он нырнул назад и затаился. Через пару минут хлопнула дверь, но на всякий случай Гоша решил еще чуть подождать и только приготовился высунуться снова, как прямо над головой раздалось:
– Эй, пацан, руку давай, а то грохнешься.
И чьи-то крепкие пальцы схватили его за запястье.
Гоша узнал его даже раньше, чем влез в окно: старый враг, Вадик из «пятнашки».
Когда все началось? Может быть, когда Марина сказала: я больше не хочу менять мир?
Ника не поняла тогда и не хочет понимать сейчас – как можно так легко сдаться? Все знают: мир устроен жестоко и несправедливо, а те, кто готов с этим смириться, просто боятся, думают, у них не хватит сил, лгут себе и другим.
Ника так Марине и сказала. Ух, как та разозлилась! Кричала, что вовсе не боится, просто с нее хватит одной Зиночки, и не так уж плох этот мир, чтобы убивать людей.
ebooksa