Себе дядя Коля заказал пятьдесят грамм коньяка, а Марина в конце концов взяла крем-брюле с клубничным вареньем. Мороженое принесли в высокой хрустальной вазочке, напоминающей большой бокал: внутрь поместилось три шарика, бежевых, в ярко-красных клубничных разводах.
Крем-брюле, разумеется, холодное, и Марина думает: что за дурацкая идея есть мороженое, когда и так весь город в снегу?
С другой стороны, куда еще дядя Коля ее позовет – не в ресторан же?
Она откладывает ложечку и выжидающе смотрит на папиного брата. Мол, спасибо за приглашение, все очень вкусно, но давайте уже к делу.
Дядя Коля выпивает коньяк, закусывает лимончиком и небрежно спрашивает:
– Понравилось у нас на празднике?
– Да, спасибо, – отвечает Марина, – было очень клево.
То есть интересно, – тут же поправляется она.
– Ты понравилась Юрию Устиновичу, – говорит дядя Коля с такой интонацией, будто весь мир знает, кто такой Юрий Устинович и какая это высокая честь – ему понравиться.
– Спасибо, – отвечает Марина и не спрашивает, чем занимается этот не очень-то симпатичный человек со стальными глазами, сверкающими из-под седых бровей.
– Юрий Устинович Ищеев – начальник Отдела управления безопасностью, – сам поясняет дядя Коля, – И его расположение, Марина, открывает для тебя особые возможности. В том смысле, что после десятого класса ты можешь поступить в специальную Академию при Министерстве.
– И на кого там учат? – спрашивает Марина.
– Ну, там разному учат, – дядя Коля откидывается на спинку кресла, заложив большие пальцы за края поддетого под пиджак жилета. – В частности – методам перехода Границы и технологиям работы в Заграничье.
Тут как раз хорошо выдержать паузу – и Марина съедает еще ложечку, а потом неуверенно говорит:
– Я как-то никогда об этом не думала.
Конечно, думала. Еще когда они вытащили Майка
Думала: хорошо бы оказаться
Впрочем, может, это и есть – само собой? Прийти на праздник, познакомиться, получить приглашение в Академию…
Само собой – может быть. Но никак не случайно. В такие случайности Марина не верит.
И поэтому она катает в вазочке тающий шарик, глаза опустила – тихоня тихоней.