И хотя Лёва умный, вот с этим у него не очень: он страшный болтун.
Наверно, очень трудно быть одновременно умным и болтуном, но у Лёвы получается. У него вообще все получается.
А сейчас я должна сознаться: я вам соврала, когда сказала, что у меня всегда пятерки. Бывали и четверки, и даже тройки. В третьем классе я однажды схлопотала «пару»! Правда, это была ненастоящая двойка: я тетрадку дома забыла, вот и всё. Но я думаю, лучше все-таки сказать как есть, а не врать.
Я знаю, если человек врет, это рано или поздно становится всем известно, и ему от этого делается очень стыдно. А я не люблю, когда мне стыдно, – потому что я от стыда краснею. Вы видели, как краснеют рыжие девочки? Если да, вы поймете, почему я не хочу врать.
Кстати, рыжие мальчики краснеют точно так же – и поэтому Лёва никогда не может мне соврать, даже если очень хочет.
Вот сегодня я спросила, как поживает Марина Петрова, а он ответил, что нормально поживает, и сразу покраснел.
Марина – это Лёвина одноклассница. Они с первого класса в одну школу ходили, а в этом году Лёва поступил в лучшую на свете математическую школу, и теперь они с Мариной совсем не видятся.
Мне Марина очень нравится. Во-первых, она красивая – хотя про нее никто никогда этого не говорит. Я думаю, это очень здоровско – быть такой красивой, чтобы об этом даже не хотелось говорить. Во-вторых, она настоящий друг, а я думаю, что быть настоящим другом еще важнее, чем быть умным. Потому что если ты настоящий друг, то, когда тебе станет скучно, всегда можешь позвать своих друзей, и они к тебе придут.
Во втором классе меня побили старшие мальчишки из «пятнашки», то есть из пятнадцатой школы-интерната. Я домой возвращалась, а они на меня напали. Лёва попытался заступиться, но они и его побили – я думаю, потому что их было много, а он один.
И когда Марина об этом узнала, она заманила их в ловушку, и вон там-то им и надавали!
Это длинная история, я ее расскажу как-нибудь в другой раз. А вспомнила я об этом, когда сказала, что Марина – настоящий друг.
Я бы хотела с ней дружить, но, наверное, я для нее слишком маленькая, на целых пять лет младше.
Но все равно: пусть я и не могу дружить с Мариной, она мне очень нравится.
Только из-за Марины я согласилась и дальше быть девочкой – вот как она мне нравится!
Я думаю, она и Лёве нравится. Поэтому он и покраснел, когда я про нее спросила. Я об этом не стала ему говорить, я ведь стараюсь быть умной и слежу, когда нужно промолчать.
Я уже сказала, что когда мама с папой говорили:
Мне кажется, это очень умная мысль, и здорово, что она пришла мне в голову. А еще я подумала, что эту мысль Лёве тоже не надо говорить, так что теперь у меня целых две мысли, которых я не скажу моему старшему брату.
Наверное, это значит, что я становлюсь все умней и умней.
Но потом я подумала: а вдруг мы с Лёвой оба станем такие умные, что вообще не будем разговаривать?
Я так испугалась, что тут же сказала Лёве: