– Да ты все прогулял, – хихикает Ступина, – он месяц назад пришел. И, кстати, твоя подружка, ну, Ника Логинова, с ним теперь не разлей вода. Прям как с тобой в том году. Нет, ты не подумай чего, это не потому, что он весь в мертвом, они все больше про книжки разговаривают…
– А, Ника, точно! – говорит Вадик. – Она еще с нами год училась, как же, помню – Ника-Кика, да!
Иногда трудно понять, проиграл ты или выиграл. Потому что жизнь, догадывается Гоша, это не единоборство. Нет одного противника, а со всех сторон налетают новые и новые враги. И если победил одного, может, кто-то другой побеждает в это время тебя.
И чего я так разозлился, думает Гоша. Ну и что, что Ника теперь дружит с этим Кириллом? Я вот дружу с Вадиком, а могу еще и со Ступиной тоже… дружить. Она, похоже, совсем не против. И она ничего так, хорошенькая. И одевается сексуально.
Но какая же все-таки сволочь! Зачем она мне сказала про Нику? И без того день – хуже некуда. Я-то думал: возвращаюсь победителем – и к маме, и к Нике, ко всем ребятам, в конце концов. Вот, мол, смотрите, что я сделал!
Был победителем – а оказался мелким воришкой. Подумаешь, украл из-под носа у людей, которые тебя пожалели и подвезли, два рюкзака никому не нужных мертвых журналов. Тоже мне, пробил брешь в Границе! Велика заслуга!
Стыд, да и только.
С этим не придешь к маме и тем более к Нике, и уж точно не вернешься в школу после нескольких недель прогулов. Вот и остается сидеть у Вадика, слушать тупую мертвую музыку и ржать над дурацкими анекдотами.
Но должен же быть какой-то выход, разве нет? Нужно только подумать, нужно как следует поискать…
И вот поздно ночью, ворочаясь с боку на бок, Гоша наконец понимает, что делать. Ну да, все верно: не бывает безвыходных ситуаций.
Ищи выход там, где тебя не ждут.
Кабинет выглядит в точности так же, как кабинет директора, только больше. Выше потолки, просторней стол, шире кресло, в котором сидит Гоша. Да еще на стене – аскетичное лицо основателя Учреждения.
Мужчина за столом совсем не похож на тех, что допрашивали Лёву и Нику. Спортивный костюм, широкая улыбка – только холодные глаза такие, каких Гоша и ждал. Интересно, их специально тренируют так смотреть или уже таких отбирают, со стальным взглядом?
– Рад, что вы пришли, Георгий Александрович, – говорит мужчина. – А то мы обыскались: в школу-то вы не ходите.
– Я болел, – говорит Гоша, не особо заботясь, чтобы поверили. Не затем пришел, чтобы обсуждать прогулы.
– Ну, слушаю вас, – говорит мужчина.
– А чего слушать? – Гоша нервно передергивает плечами. – Вы вроде ребят спрашивали, кто убил этого мужика на Белом море. Ребята, конечно, знали, но меня выдавать не хотели… вот я и пришел.
– И как это вам удалось, Георгий Александрович? – спрашивает мужчина. – Я понимаю – спортсмен, мастер об-гру, но ведь и Орлока голыми руками не возьмешь, правда?
– Конечно, – кивает Гоша, – но я же не голыми руками. У меня нож был. Серебряный. Я его ударил прямо в сердце, ну там, на берегу, когда упыри полезли.
Мужчина задумчиво барабанит пальцами по лакированной столешнице.