– Я знаю это наверняка, – ответила Лара прямо. – Она влюблена в другого, а жениха, увы, считает лишь удачной партией. Она совсем ничего о нем не знает – и не хочет даже знать. Может, и слава богу, что сей брак не удастся.
– Вам жаль этого молодого человека?
– Пожалуй, что да… – согласилась Лара. – Она не ценит его, совершенно не ценит. Они были бы несчастливы вместе. Без сомнений.
Анна Григорьевна промолчала. Снова вернулась к шитью, но Лара, тайком бросив на ее лицо взгляд, увидела, что та вовсе не осуждает ее за такие мысли. Анна Григорьевна улыбалась – пожалуй, даже лукаво улыбалась. А еще через минуту решилась спросить:
– Он, вероятно, хорош собою, этот жених вашей подруги?
Лара почувствовала, что щеки ее наливаются румянцем: кажется, Анна Григорьевна совсем не то подумала. Но ответить опять же решила честно.
– По-своему да… вероятно, он очень даже привлекателен внешне.
– И правду о себе он рассказал именно вам, не кому-то другому?
Лара снова согласилась, хотя ей совершенно точно не нравилась, к чему клонит Анна Григорьевна. Неужто хочет сказать, что Джейкоб влюблен в нее, в Лару? И, более того, она сама испытывает к нему отнюдь не дружеские чувства, раз считает его привлекательным? Но это не так!
Анна же Григорьевна, покончив с прихваченной «на живую» кисеей поверх основной юбки, кажется, осталась довольна работой и выпрямилась во весь рост. Сперва оценила Ларин вид сама, а после взяла ее за руки и подвела к большому зеркалу.
Платье было не просто красивым – шикарным. Поясок подчеркивал узкую талию, а складками собранная кисея добавляла объема в области лифа и бедер, делая из Лары настоящую светскую штучку. Хоть сейчас на обложку «Paris modes»! Не говоря уж о столь удачном цвете, который превращал Ларины волосы в чистое расплавленное золото.
Права была несносная Щукина… платье, пошитое рукою самого Чарльза Уорта, не шло ни в какое сравнение с творчеством Матрены Силантьевны, лучшей портних Тихоморска.
Да-да, это самое платье некогда принадлежало Щукиной. Однако чем-то не пришлось привередливой актрисе по душе, и та из милости отдала его своей компаньонке. Анна же Григорьевна, так ни разу и не надев великолепный наряд (ибо не нашлось подходящего случая), лишь рада была перешить его для Лары.
По крайней мере, так она говорила, и Лара не могла не верить, глядя, как лучатся радостью и гордостью глаза Анны Григорьевны, когда та смотрела на Лару в зеркало, встав у нее за спиной.
– Вы необыкновенно красивая барышня, Ларочка, – она аккуратно и ласково, едва касаясь, пригладила Ларины волосы. А потом подцепила цепочку с медальоном и подтянула ее так, чтобы украшение во всей своей красе лежало на Лариной груди, а не стыдливо пряталось за лифом. – Вам нужно всегда помнить, Ларочка, о том, как вы красивы. А у красивых женщин не бывает подруг, увы. Лишь завистницы и, может быть, временные союзницы. Уж поверьте мне, милая: я столько работала в театре с такими красотками, что глаз не отвести. И как никто другой знаю, что в любви красивые женщины редко бывают счастливы. Потому как красота – это оружие, и та, что неумело ею пользуется, ранит и других, и саму себя. Однако вы, Ларочка, не только красивы – вы умны. У вас все будет иначе, не так как у тех театральных профурсеток. Главное, распорядитесь своею красотой с умом.
А после она наклонилась к самому уху Лары, так чтобы слышала лишь она:
– Я знаю, что Джейкоб вам нравится, Ларочка – не упустите же его! Лишь с вами он будет счастлив. Не с Даной.
Отчего-то Лара не нашла слов, чтобы ей возразить. Да и увлекло ее в этот миг другое:
– Я не замечала прежде, как мы похожи, Анна Григорьевна… – задумчиво произнесла Лара, глядя на отражение их лиц – щека к щеке. И, не отдавая себе отчета, спросила: – скажите, у вас есть дети?
Спросила – и лишь после подумала, что это бестактно, ведь замужем Анна Григорьевна никогда не была. Та, однако, не обиделась. Улыбка ее чуть дрогнула – но после, кажется, стала еще милее.
ebooksa