Сердце ворона

– Не было Стаськи. Да и других не было, – бросила на Лару осторожный взгляд и попыталась уйти по делам.

Но Лара уйти не позволила. Перегородила дорогу и строго, так, что мама-Юля осталась бы довольна, потребовала ответа:

– А кто был?

Горничная тяжко вздохнула, поджала губы. Заглянула Ларе в глаза и, уже чуть не плача, призналась:

– Да в доме-то никого не было, ей-богу! Во дворе я ее увидала… у самого забора кладбищенского…

Женщина начала мелко креститься.

– Кого увидала? – насторожилась Лара.

– А бог ее знает… В платье черном стоит – и на дом барский смотрит. И волосы белые, вроде ваших, наверх зачесаны…

– Должно быть, вы Анну Григорьевну видели? – ни жива, ни мертва, уточнила Лара. По крайней мере, более ни у кого из обитательниц усадьбы, светлых волос не было. Кроме самой Лары.

Однако горничная, утирая слезы, отрицательно мотала головой:

– Да нет же! А то я Анну Григорьевну не узнала б… – Она жалостливо поглядела на Лару. – Дурное это место, как есть дурное! Не зря Акулина наказывала не ходить сюды – а я за жалованьем хорошим погналась, дура старая…

– Слушали б вы Акулину меньше, – Лара, дабы не испугать глупую бабу еще сильнее, старалась говорить спокойно да беззаботно. – Акулина сама здесь в прачках трудилась – и ничего, жива-здорова.

– Так то Акулина… – продолжала горничная креститься да причитать. – Не то что мы, сирые, убогие…

Лара только хмыкнула на фразу о сирых да убогих, но спорить не стала. Снова сжала ключ в кармане платья и решилась выбраться во двор.

Кладбищенская стена в глубине заросшего парка и правда нагоняла тоску даже в солнечный летний день. Однако это была просто стена и просто кладбище – Лара и по самому кладбищу прогуливалась ни раз и сроду не видела призраков.

Ей хватало призраков из собственных ее снов, чтобы бояться еще и кладбищенских. Гораздо вероятнее, что там, у стены, глупая горничная увидала живого человека из плоти и крови. Светловолосую женщину, которая пробралась в усадьбу бог знает зачем. Может быть, как раз для того, чтобы оставить в Лариной комнате ключ. А живые люди всегда оставляют после себя следы – примятую траву и обломанные ветки хотя бы…

Потому, не долго думая, Лара подобрала подол юбки и направилась вглубь колючих парковых зарослей.

Без малого двадцать лет простоял этот парк заброшенным. Работники, толком не управившись еще с флигелем и пристройками, об уходе за парком и не задумывались. Трудно уж было разобрать, где здесь аллеи и тропинки – бурьян и алые южные маки доходили Ларе до пояса. Многолетние слои опавших листьев и вязкого перегноя неприятно холодили голые Ларины щиколотки, а репейник настырно цеплялся за юбку. Будто кто-то невидимый старался удержать, не пустить Лару вглубь.

Но Лара решительно забиралась все дальше и дальше. Покуда не добралась до вожделенной стены. Только здесь одумалась. Жадно оглянулась по сторонам. Тишь здесь стояла такая, что Лара слышала только свое дыхание и учащенное биение сердца.

А кусты, что огораживали высокую каменную стену от графского парка, вблизи оказались шиповником. Давно высохшим мертвым шиповником, нынче более напоминавшим колючую проволоку, через которую пробраться, не разодрав плечи до крови, невозможно.