Сердце ворона

– Я вижу то, что человек сам о себе знает. Или знал когда-то. А ты была слишком мала, когда все случилось. Здесь я тебе не помощник, прости.

– А мама-Юля? – допытывалась Лара. – Она знает?

– Она – знает, – признал Дмитрий. – Но расспросить ее следует тебе самой, не мне.

Лара не ответила. Мотнула головой – но и то неопределенно. Решила, что, возможно, и пойдет к маме-Юле, но позже.

– Мне надо к Джейкобу, – выкрутилась она и теперь уж точно направилась к дверям.

Дмитрий поднялся следом:

– Я с тобой.

– Ну уж нет! – возмутилась Лара. – Он болен, едва жив – не хватало ему только… Я видела, что ты можешь сделать, и теперь точно знаю, что ты делал это нарочно!

Дмитрий осуждающе покачал головой:

– Ты его недооцениваешь. Для умирающего он очень прыток, курит сейчас в форточку.

Лара не нашлась что ответить. Не думала, что сердце ее так радостно отзовется этой новости. Торопясь удостовериться, что все так и есть, она бросилась по коридору к спальне Джейкоба. Лишь у дверей замерла, остановив и Дмитрия.

– Один бог ведает, что меж вами произошло… – сказала она, найдя его глаза. – Но, что бы там ни было, ты ли виноват, или он – Джейкоб раскаивается…

Лара увидела, как Дмитрий поморщился при этих словах – будто унюхал тухлятину. Но отступать не собиралась. Если уж она сумела рассорить всех вокруг, то сумеет и помирить!

– Он жалеет, что втянул тебя в ту историю, – продолжила она настойчиво. – Так и сказал – что виноват перед тобою. Прости его. Что бы там ни было – прости! Ради меня.

Что же за размолвка вышла меж ними, если Дмитрий и после таких Лариных слов уверять ее в прощении не собирался? В нем лишь холодная ярость клокотала – Лара и без волшебного дара это чувствовала. Лишь чтобы отвязаться от нее он все-таки выдавил не слишком убедительное:

– Я… постараюсь.

Впрочем, и это лучше, чем ничего. Глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, Лара постучала в дверь.

* * *

Ей не суждено было узнать, действительно Джейкоб уже вставал и подходил к окну, или Дмитрий сказал это для красного словца. Однако он и правда тушил окурок в блюдце, когда после его «Войдите» Лара тихонько отворила дверь. Посетовала, что в этом они с Даной удивительно похожи – пепельниц им, что ли, мало?

Дана его комнату уже покинула, а сам Джейкоб полулежал на подушках, одетый в бархатный шлафрок, и, по всему было ясно, чувствовал себя куда лучше. Там, где смыкался ворот его халата, видна была загорелая с великолепно развитой мускулатурой грудь и белая полоска бинта. Лара отвела взгляд, скорее, из вежливости: вся стыдливость в ней улетучилась еще ночью, когда она сама же помогала доктору смастерить эту повязку.