— А вы медсёстры?
— Да, у нас документы с собой, и всё необходимое. Вам нужно только заплатить за одноразовый шприц.
— А что за прививка?
— Дифтерит, столбняк. Как обычно.
— Хорошо, проходите — я жестом предлагаю им подняться наверх.
— Можно и здесь, укол делается в руку.
Я насторожилась только тогда, когда они с видимым усилием зашли в нижний холл. Обыкновенные девчонки, лет по восемнадцать- двадцать, ничем не приметные. Документы у них, вернее всего, в порядке, и задание, и план от поликлиники есть… Но всё же…
— А в нашем доме ещё кто-то есть по плану? Ну, из злостных уклонистов? — как бы между прочим спрашиваю я, скидывая на угловой столик пальто.
— Нет, только вы. Вы, и в доме номер восемь, Пономарёва.
— Что, на весь квартал только два человека недисциплинированных? Надо же…
— Мы получили задание от процедурного кабинета. Куда сказали, туда и идём.
Самые обычные девчонки. Они просто выполняют то, что им говорят. Возможно, это, в самом деле, простая прививка. Пономарёва — знакомая мне молодая вдова из Скворечника. У неё малыш лет двух, и, конечно, не может быть никаких связей с сектами, я её видела выходящей из церкви сто раз. Скромная, тихая, замкнутая.
Я начинаю неторопливо закатывать рукав.
— А у Пономарёвой тоже прививка против дифтерита?
— Нет, для неё другая ампула. Встаньте ближе к свету, пожалуйста.
Когда она достаёт ампулу, Алексо ударяет мне под сердце. Я знаю, что нужно делать: такой фокус в нашей Радуге все выполняли с непревзойдённым мастерством, из года в год, из поколения в поколение. Я наклоняю голову, и начинаю кашлять. Кашляю долго, умело и глухо, как после бронхита, с отсутствием мокроты. Одна из девушек застывает с полным шприцом, а вторая отрывается от блокнота, где собиралась делать пометку.
— А вы нездоровы, Кристина Аркадьевна?
— Уже отгрипповала. Второй день на ногах.
— Температура есть?
— Вчера уже было всего тридцать семь и три, сегодня, кажется, нет.