— Вы понимаете, какую ответственность на себя берёте? Больному нужен профессиональный уход… Наблюдение… — назойливо гудит мне в ухо доктор Митрофанов: Как хотите, а я больше ни за что не отвечаю!
И так не отвечал! Больной-то левый, чего же так нервничать? И сколько разочарования… Ничего, настойка пустырника, она и врачам на пользу… — с неожиданной злостью думается мне и я продолжаю: Где он, доктор? Куда нам пройти? Самвел, ребята, пошли… Носилки у вас, конечно, можно занять, я надеюсь?
Мы переносим бледного и неподвижного Дана в кадиллак, примостив носилки прямо на сиденья. Самвел вручает Митрофанову пачку зелёных и мы трогаемся с места.
Полтысячи или около того… Завтра же отдам Маго, Самвел ни за что не возьмёт. А доктор очень и очень чем-то недоволен. И сестрица подскочила. Интересно, что это она ему так настойчиво пытается внушить? Чем они разочарованы? Денег достаточно, даже не сомневаюсь. Маго не любит недоплачивать…
Как же я на такое решилась, сумасшедшая? А если ему станет хуже? Я просто авантюристка, не всегда соображающая, что творю! Господи! Если ты есть, спаси его! Не дай ему покинуть этот мир! Мир не должен терять самых лучших! И я тоже уже устала их терять!
Глава 13
Я укладываю Дана в спальне, вглядываясь в бескровное и похудевшее, сразу истаявшее лицо. Дышит он с трудом, с хрипами, но ровно. На боку — грелка со льдом (менять каждые шесть часов!). Есть несколько ссадин и синяков, незначительные порезы под самыми волосами. Более глубокие повреждения — на внутренней стороне левой руки — это об арматуру сиденья.
Если бы не повязка и втянутые бледные щёки, он бы смотрелся как древнерусский воин — богатырь, уснувший после тяжёлой битвы: золотая голова с сомкнутыми ресницами, сильные плечи, крепкая мускулистая грудь, руки крупные, но благородной формы, поверх одеяла. Господи, как я хочу надеяться, что эта красота останется живой!
Самвел наотрез отказался брать деньги ("С Маго разбирайтесь!") и похвалил мою голубовато-зелёную спальню.
— Хорошо, спокойно. Мебель красивая. А можно квартиру посмотреть? Галия так нахваливала, и Васо тоже…
Гостиная в красно-коричневых тонах с кожаным уголком и финской стенкой привела его в восторг, а сиренево-серый кабинет — в почтение, и я пообещала парню помочь с дизайном его квартиры. Он стал интересоваться кухней, кладовками, лестницей, и только тогда я догадалась, что все его эстетические изыскания просто предлог. Маго наказал парню проверить весь дом на "предмет безопасности", как говорит Иван Петренко, и Самвел добросовестно осмотрел каждый уголок.
— Тина! Закрывайтесь, мы поехали…
Я быстренько помылась, переоделась и расставила на тумбочке коробочки, бутылочки, порошки и облатки, всученные мне при отъезде медсестрой Митрофанова. Дан лежал неподвижно, только иногда вздрагивали веки и немного хрипело в груди. Я прилегла рядом в халате, накинув на себя плед, и взяла его за руку. Если зашевелится — услышу и во сне. От Дана пахло больницей и ещё чем-то знакомым, сладко-острым. Травой.
Когда они его помыли? Руки чистые, а были в крови… Может, просто оттёрли… настойкой пустырника… Почему пустырника?.. Он же успокаивает нервы… Ах, да пахнет, как из стакана, который мне всучивала эта медсестра… Что же они, такой настойкой больных моют? Может, это календула какая-нибудь? У неё, кажется хороший противовоспалительный эффект…Запах знакомый… где-то слышала… нет, видела… осязала… В косметическом, что ли?.. Знакомый… запах…
В одиннадцать часов я сменила Дану лёд в грелке. Он тихо застонал, позвал меня по имени и снова забылся. Лоб был прохладный, а пульс в норме. Грудь поднималась в равномерных вдохах, выдох — с той же знакомой хрипотцой. Я снова заснула и проспала до пяти часов, уже в темноте осторожно освободила руку, дотянулась до настольной лампы.
Дан открыл глаза, невидяще уставился в потолок.
— Тина… Я снова был там. Там теперь ещё холодней… Очень холодно.
— Тебе холодно? Ты замёрз, Дан? Это лёд виноват, грелка со льдом. Я принесу ещё одно одеяло. Как ты себя чувствуешь, милый? Тебе больно?
— Да, немного… Совсем немного. Это ты, Тина? Тина… это ты! Я уже не верил, что увижу тебя… Как же там холодно!
— Где "там", Дан? Тебе что-то снилось? — я беру его руку в свои, осторожно поглаживаю подрагивающие пальцы. Отвожу прядь волос, упавшую на лоб.
ebooksa