– Я не пользуюсь оружием, – ответил Коста. – Мне хватает этого.
Он поднял сильные руки, показывая мозолистый нарост на краю ладони. Розетти повернулся к каюте.
– Я устал, Мама.
Она кивнула ему. Ее лицо потеплело от заботы.
– Накройся получше, папа. Хорошего сна.
Она посмотрела на Косту.
– И вам тоже хорошего сна. Пора отдохнуть.
Коста встал и потянулся, раскинув в стороны руки.
– Прекрасная ночь, не правда ли? – с улыбкой сказал он.
– Да, – согласилась она, вытаскивая из-под вязанья небольшой пистолет. – Ночь просто великолепная.
Она выстрелила в него дважды, каждый раз попадая чуть выше сердца. Тело Косты рухнуло на палубу и с мягким всплеском скатилось в воду. Мама Розетти перегнулась через перила и молча посмотрела, как тело начало тонуть, медленно уплывая в сторону.
– Ну, что там еще, Мама?
Голова Розетти высунулась из каюты.
Она повернулась к нему с ликующим видом.
– Больше ничего. Все кончено.
Она швырнула пистолет в море.
– Накройся получше, папа. И смотри, не схвати простуду.
Что-то очень особенное
Клара де Форист, жена Джейсона Д. де Форист, принимала преподобного мистера Кеннета Каллинга, и тот вел себя с опытной профессиональной сдержанностью, которая соответствовала недавней скандальной истории. А ситуация действительно была очень деликатная. Фактически, преподобный мистер Каллинг в глубине души даже сомневался, что при столь щекотливых обстоятельствах его визит можно было счесть приличным. Хотя, насколько он знал, для подобных случаев правил этикета еще не придумали. Но ему казалось, что он не может рисковать, обходя вниманием такую состоятельную прихожанку, и священник намеревался только тактично выразить ей свои сожаления. Поэтому он был здесь. У его колена на столике стояла чашка чая, а пальцы сжимали небольшое сладкое печенье.