– Вот именно. Только в первый момент я решил, что Артем с Анфисой милуются. В темноте было не разобрать. Я лишь разглядел, что кто-то навалился на нее сверху и целовал. В следующий момент я вспомнил, что Артема с нами нет, и понял, что что-то не так. Анфиса не отвечала на ласки, а лежала неподвижной куклой. Тогда я и вскочил… Жаль только, что выпустил эту тварь.
– Он тебя пнул, – напомнила Стефания, – и сделал это намеренно, а не случайно попал тебе по больной ноге! Артем уступал тебе комплекцией и прекрасно знал, что ты поранился.
– Да, вряд ли это был Гоша. Телосложение не то. Только вот что это за «поцелуй» такой, не знаю. Подозреваю, ничего хорошего он не сулит. Анфиса на следующий день была вялой и нездоровой, я ей даже предложил пойти полежать, но думал, что ее плохое самочувствие вызвано ударом по голове.
– Если бы ты не спугнул того, кто на нее напал, может, Анфиса не дожила бы до утра, – серьезно ответила Стефания и поправила лямки своего импровизированного рюкзака. Данила понял ее без слов и открыл дверь.
– Мне надо все это проанализировать, – задумчиво произнес Макс уже им вслед.
– Макс – талантливый аналитик! – с гордостью сказала Марина, беря его под локоть.
– Хорошо, вы тут… анализируйте, а мы – искать Анфису, – ухмыльнулся Данила и первым шагнул в приоткрытую дверь.
– Только, пока ищете Анфису, не поубивайте друг друга! – крикнула им вслед Марина. – Помните, мы договаривались…
– Помним, помним, – проворчал Данила. Стефания ответила Максу с Мариной улыбкой и шагнула следом за рыжим в страшный туннель.
Вопреки ее ожиданиям, Данила не спустился уже по лестнице, а поджидал ее. И когда Cтефания вышла на темную площадку, чиркнул спичкой и осветил ей ступени.
Глава 11
Отчего ей так холодно? Темно? Душно? Анфиса пошевелилась и от ужаса чуть не закричала, поняв, что не может двинуть ни рукой, ни ногой. На грудь что-то давило, нос щекотало от забившейся в него пыли. Анфиса громко чихнула, и этот рефлекс запустил в ней жизнь. Она с силой дернулась, и с обнаженного бедра посыпалась земля. Не песок, а именно земля – рыхлая, влажная, жирная. Где она?! Анфиса забарахталась, путаясь в накрывающей ее с головой ткани, закрутилась, извиваясь всем телом, как змея, заколотила ногами, забила руками, сражаясь с душной тряпкой. Когда наконец-то смогла сесть, она сдернула с головы плотную ткань и с наслаждением вдохнула чистого воздуха. Потом вытерла зудевшие от грязи глаза и огляделась.
Кругом расстилалось бескрайнее поле. Позади и по бокам оно зеленело сочной травой, а впереди чернело голой землей и ощетинивалось серыми крестами. Сомнений быть не могло: она на кладбище, сидит в неглубокой, будто наспех вырытой яме, а за ее спиной торчит сбитый из двух досок крест с корявой надписью «Анфиса».
Что за идиотская шутка? Она вскочила на ноги, отряхнулась и с опаской покосилась на яму. Кто и почему решил похоронить ее заживо? Как это случилось? Как она тут оказалась? И где все остальные? Первым порывом было позвать на помощь, но Анфиса разумно промолчала: кладбищенская тишина не внушала доверия. К месту или не к месту вспомнился рассказ Марины. Без сомнений, это было то самое кладбище! Анфиса невольно попятилась, в ужасе взирая то на собственную могилу, то на кресты на чужих. Воображение тут же нарисовало картину, как кресты расшатываются и падают подобно гнилым зубам, и из земли со стонами вылезают костлявые мертвецы.
И пусть она не закричала, но заскулила от страха точно. Так страшно, как сейчас, ей было лишь однажды – в тот день, когда ее, шестилетнюю Риту Масленникову, привезли в детдом.