Боги Лавкрафта

Вскочив на ноги, я бросилась бежать, прежде чем это могло снова прикоснуться ко мне. Чем бы на самом деле ни была Аканта, уж лучше она – чем то, что обитает здесь. Мне нужно было подняться наверх.

Я влетела в комнату, и свет ударил меня, словно кулак, бросил меня на колени. Пылая холодной, голубой колонной, он озарял наклонные столпы и шпили, разрушенные арки, напоминавшие фантастический череп древнего зверя. Помещение было огромно в непостижимой для меня степени, однако в нем были полки, полки и металлические коробки на них. Каждая полка была в мой рост, каждая коробка доходила мне до пояса. Одна из них оказалась у моих ног, и, когда я нагнулась, чтобы подвинуть ее, оказалось, что она легка, несправедливо, ошибочно легка. На ней оказались кнопки, и руки мои, двигаясь сами собой, без всякого моего участия нажимали их, поворачивали, крутили, набирая сложный код, пока крышка коробки не открылась сама собой. Внутри нее оказались листы, покрытые неведомой мне маслянистой субстанцией.

Страницы манускрипта Войнича, новые, яркие краски словно рвались с бумаги.

Теперь я могла прочитать их. Они повествовали историю мира, давно забытого мира, давно рассыпавшегося в прах. A люди его превратились в тени, никогда не бывшие людьми, но представлявшие собой нечто другое. Они наблюдали за нами. Они манипулировали нами.

Они захватили нас.

Но теперь их не было, осталась только малая горстка. Несколько выживших.

Всего четверо.

Держа в руках эти страницы, я прислушивалась к окружавшей меня тьме, шептавшей мое имя. И эти четверо живых находились сейчас на поверхности, и четверо этих существ удерживали тьму в этих глубинах, принося ей жертвы. Души, чтобы грызть их и глодать, пока от них не останется ничего.

Тьма гнездилась в сердце нашего мира, и она намеревалась пожрать всех нас.

Ты избрана, уши мои уловили шепот Аканты. Это последнее, что мы можем сделать, четверо последних живых, оставшихся от Великой Расы Йита. Мы жили слишком долго, путешествуя от тела к телу. Во времени. Здесь мы заточили тьму. Здесь мы строили наши города. А теперь, Роза, ты должна спасти свою расу.

Ты должна закрыть дверь.

Нас должно было оказаться больше, поняла я. Двое мужчин, умерших в Бразилии на склоне холма в 1966 году. Еще один, погибший в Австралии на берегу в 1948-м. Не справившийся с ужасом китаец, скончавшийся несколько мгновений назад.

Четверо должны были закрывать дверь.

А теперь осталась я одна. Роза Хартман, штат Массачусетс. Я знала, где нахожусь. Я читала жуткое повествование Уингейта Пизли о том, как он попал сюда, в Великую и Утраченную библиотеку Пнакота, о потайных дверях, сдерживавших наступление конца света.

Теперь они были открыты.

Он сам открыл их. Он не хотел этого делать, однако, ступив на эти плиты, Пизли обрек нас на грядущие ужасы.

Я встала, не выпуская из рук страниц манускрипта, и побрела дальше. Синее пламя следовало за мной, освещая мой путь, прогоняя тени. Огонь плясал и мерцал под ветром, набрасывавшимся на меня и рвавшим мою одежду, терзавшим мои волосы, обжигавшим кожу. Я шла.

Выбора не было. Они не оставили его мне.

Разверзшаяся, зияющая дверь в хаос лежала у подножия каменной спирали, и я наполовину сбежала, наполовину скатилась к ней, хватая ртом воздух, обрывая ногти на последних трех футах. Дверь была открыта, массивная, с дюжину футов в поперечнике и толщиной в броню линкора. Я никаким образом не могла бы закрыть ее. Ветер откинул ее назад на массивных петлях и положил плашмя. Даже если бы у меня был лом, мне не хватило бы сил, чтобы это сделать. Мы не смогли бы сделать это даже вчетвером.

Я запрокинула назад голову и завопила: