Боги Лавкрафта

– Чего же ты хочешь? – поинтересовался Джереми. И, просветлев, добавил: – Неужели ты хочешь назначить кому-то свидание?

– Что? Нет. Э-э-э. Я уже говорила тебе, что свидания меня не интересуют. – Брак меня заинтересовал бы, однако для этого следовало урегулировать определенные вопросы, соблюсти очень конкретные формы. Родители мои простили бы мне сентиментальную необдуманную любовную историю, пока я училась вдали от дома, однако я сама ни за что не простила бы себя. – Всем вам известно, что мои гранты заканчиваются в конце семестра…

Как я и ожидала, все разом заговорили, пытаясь предложить решения, иногда забавные, иногда практичные. Я промолчала. Будет лучше, если я позволю им выговориться, прийти к неизбежному в таком случае молчанию.

Когда они притихли, я проговорила:

– Я тоже буду скучать по вам, однако, если честно, так будет лучше. Опыт всегда значил для меня больше, чем степень. А теперь я хочу кое-чем отдарить вас. Родители хотят, чтобы я приехала домой на весенние каникулы, и они пригласили всех вас приехать вместе со мной. В нашей гостинице места хватит.

Молчание не нарушилось. Всем было известно, что моим родителям принадлежит небольшая гостиничка – ночлег и завтрак – в небольшом приморском городке, в котором я родилась. Расположенная в милях от ближайших селений, укрытая стеной из естественных утесов, она представляла собой идеальное место для семейной жизни. Туристов у нас бывало не слишком много, однако те, кто приезжал к нам на целый сезон, возвращались домой, тоскуя о нашем гостеприимстве, нашей еде и невероятно чистом воздухе. Ну, подчас воздух казался настолько чистым, что звезды даже переставали мигать. Идеальное место, если ты готов к его небольшим… странностям.

Я никогда не стеснялась рассказывать о своем родном доме, однако до сих пор никого не приглашала к себе. И, уж конечно, не целую группу. В глазах моих однокашников угадывался расчет, вновь разразившееся сражение между любопытством и осторожностью. Я взяла свой кусок пиццы и впилась зубами в поджаристую корку, ощущая, как она давит на мои десны и слегка ослабляет боль. Времени у меня не оставалось. Если мои друзья не согласятся на мое предложение, придется найти способ убедить их.

Перспектива эта меня не привлекала. Некоторые эксперименты получаются только тогда, когда крыса по собственной воле заходит в лабиринт, a я никогда не была сторонницей физического принуждения там, где можно просто помахать перед носом у подопытного кусочком сыра.

– Неприятно говорить такое, чтобы не показаться дешевкой, но… твои старики рассчитывают на плату за комнаты? – Щеки Кристины залились краской. – Понимаю, все понимаю. Но дело в том, что все мои деньги уже распределены, и я в самом деле не могу позволить себе поездку на море. Вне зависимости от того, какой привлекательной она ни казалась бы.

– Все расходы оплачены заранее, – ответила я умиротворяющим тоном. – Родители мои небогаты… – Ложь стала легче даваться мне после пребывания в Гарварде. – Однако могут предложить ночлег и завтрак своим гостям, и если им придется готовить, то они без труда накормят и моих друзей. Вам придется только прихватить с собой пиво. Его они не предоставляют своим клиентам. Они просто хотят вас поблагодарить за то, что вы были мне добрыми друзьями, и встретиться с вами, прежде чем мы расстанемся. – Я позволила своему голосу дрогнуть – на самую малость.

Больше ничего и не потребовалось.

– Ох, Вайолет, – проговорила Терри, на глазах которой проступили слезы. – Ну конечно, мы поедем. Будет очень приятно познакомиться с твоими родными.

– Ага, – молвил Джереми. – Будет весело.

– Спасибо, – сказала я. – Спасибо всем вам.

Возможно, веселья и не получится. Но что-то, во всяком случае, из этого выйдет.

Мыши дозревали в своих кюветах, опухоли набухали и прорывали кожу. Выращенные Терри плоды поспевали на лозах, и она скармливала нам их радужную и сладкую мякоть и подобные драгоценным камням семена, дважды более дорогие ей, вырастившей их женщине. Еще она выращивала черные помидоры и фиолетовые, цвета подбитого глаза бобы, и я припрятывала все, что могла, для домашнего сада. Мама будет в восторге, когда черные плоды станут наливаться и темнеть, как вода перед штормом, a мы всегда нуждаемся в чем-то новом к столу. Тем, кто обречен оставаться на суше, уставшим от рыбы, но все еще стремившимся оставаться возле дома, где они могут при необходимости помочь, необходимо разнообразить свой стол.

Предположительно Кристина и Майкл располагали собственными средствами измерения течения времени, каким-то образом использующими генетический дрейф и окукливание червяков, однако они меня не интересовали, и потому я не спрашивала. Заботило меня другое – чтобы они продолжали дважды в месяц встречаться с нами в той пиццерии и посыпали тертым в порошок сыром и без того сырный пирог. Кристина начала слизывать его с пальцев быстрым и инстинктивным жестом, который она, казалось бы, не замечала… Реакция Майкла не выглядела столь очевидной, однако я уже не могла вспомнить, когда в последний раз видела, как он моргает. Судя по моим заметкам, с этого дня прошло больше месяца.

Следуя обязанности, записывала результаты экспериментов над мышами, которые проводила вместе с Джереми, в одну тетрадь, a результаты опытов, которые вела над собственными однокашниками, – в другую. Почерк мой в первой тетради был лучше, вторую заполняли написанные с ошибками слова и чернильные кляксы. Невозможно было найти в себе какой-то энтузиазм в отношении мышей, когда моя подлинная работа близилась к завершению.

Было бы проще всего нанять автобус, чтобы отвезти нас всех домой, однако тогда все машины остались бы в кампусе. Терри не водила, в отличие от Майкла, Кристины и Джереми. Такое количество оставленных без присмотра автомобилей слишком быстро укажет на то, что исчезли мы группой и половина постдипломных биологов не вернулась в университет. Нет. Лучше дать всем по карточке на бензин и сказать, что мои родители не хотят ограничивать их свободу и возможность по собственному желанию исследовать побережье. Малая ложь теперь облегчит большую ложь потом.

Джереми следил за тем, как я укладывала свои вещи в его машину. Выражение на его лице колебалось между любопытством и разочарованием, в итоге перехлестнувшим через край, когда я явилась с третьим чемоданом.