Лена задумалась над этим гораздо раньше него. И поняла, в чём дело. Она была умницей. Не в пример ему, Антону. Он до сих пор не понимал, почему она вообще обратила на него внимание в том кабаке два года назад.
Антон произнёс её имя. Тиски боли чуть отпустили его, и он начал вставать, дрожа всем телом. Когда змеиный источник в голове вспух заново, он ещё раз повторил имя любимой женщины — и боль опять отступила. Конечно, чтобы тут же вернуться с удвоенной силой — но это было неважно, за промежуток спокойствия Антон успел встать на колени. Так повторилось несколько раз, пока он не оказался на ногах. Имя Лены стало его собственной мантрой, его оружием против вражеского увещевания.
«ФОЛЭМ ВЕЛИК».
«ФОЛЭМ ВЕЛИК!».
«ФОЛЭМ ВЕЛИК!!!».
— Я тебе не верю, — сказал Антон, стоя один в тумане, сгустившемся вокруг него, как сметана. Ни черта не было видать — но он не боялся, что заблудится. Он уверенно пошёл вперёд, и крик Фолэма становился всё пронзительнее, пока внезапно — после десятого шага? двенадцатого? — не оборвался, как гитарная струна, которую слишком туго натянули. Вместе с голосом этого существа пропал фиолетовый туман, казавшийся вечным.
Антон огляделся, почти не удивляясь тому, что видит. Он находился в горной пещере, неглубокой, но тёмной — солнечные лучи едва пробивались через щели в скалах наверху. Воздух был сырым, холодным, пропахшим мхом. Где-то тихо журчала вода. Под ногами была серая земля, усеянная разноцветными камнями.
Он посмотрел назад. И снисходительно улыбнулся.
Одинокий фиолетовый гриб рос в углу пещеры. Крошечный, на тонкой ножке, едва выдерживающей вес шляпки. Шляпка была сморщенной и покрытой трещинами — сказывалась постоянная нехватка воды и света. Но грибу повезло: он оказался как раз на том месте, где стекалась вода со всей пещеры, и под ней была небольшая лужица, покрытая коростой льда. Оттуда гриб мог брать влагу, необходимую для него. Но даже так гриб был явно нездоров — шляпка выглядела так, будто была изъедена молью. В ней основали колонию какие-то мелкие серые насекомые. Большинство из них просто ползали, но были и несколько крылатых гадин, вьющихся у основания гриба. Гнезда насекомых напоминали чёрные дыры в мякоти шляпки — они выбирались оттуда и спускались по ножке гриба на ледяную лужицу, отгрохав там целый городок из тонких серых ниток, напоминающих паутину. Антон наклонился и посмотрел на селение внимательнее. Он с содроганием узнал эти места — конструкции напоминали решетки и ограждения, а кое-где торчали одинокие заброшенные ниточки «фонарных столбов» и скрученные ворохи «пыточных кресел». Всё добро на льду было подёрнуто синей дымкой газа, испускаемого больным грибом.
Это была тварь, которая стала причиной всех бед. Она умирала уже давно, пораженная неизлечимым недугом, но отказывалась это признавать. В разрастающемся безумии этого существа насекомые, разъедающие его плоть, стали его собственными отпрысками — возможно, он даже сумел их убедить в этом с помощью дурмана, сочащегося из каждой его поры. Гриб лихорадочно воспроизводил всё новые орды насекомых, позволяя им пожирать себя, не замечая, что этим только усугубляет свою болезнь. В своём нелепом бреду он выдумал себе имя, возомнил себя гигантом, возгордился до космических масштабов. Но стоило только освободиться от влияния фиолетовой отравы, переполняющей его, как всё становилось на свои места: перед Антоном было обречённое, чахнущее, незначительное существо, бьющееся в предсмертной агонии.
— Вот, значит, как, — пробормотал Антон. — Всё дело в размерах…
Хотя ветра в пещере не было, шляпка гриба при его словах затрепетала, как листок осины в летний полдень. Насекомые стали быстрее сползать вниз по ножке гриба — ни дать ни взять крысы, покидающие тонущий корабль. Антон проследил взглядом за их роем и заметил то, чего раньше не видел — едва заметные белесые пылинки, раскиданные у основания гриба. Это могла быть просто шелуха, оторвавшаяся от иссыхающей шляпки. Или это могли быть останки тех, кого это жалкое существо неведомым, не поддающимся объяснению образом втянуло в свой болезненный и бессмысленный кошмар. Одной из этих пылинок была та, которую он любил, та, которой он мог посвятить жизнь — но он слишком долго обманывал себя, и теперь её было не вернуть. Антон сжал кулаки, поднял ногу и занес её над грибом.
Шляпка перестала шевелиться. Насекомые, рожденные грибом, бросились врассыпную. Пары фиолетовой дымки взвились и слабо защекотали ноздри Антона. В голове глубоко внутри некто отчаянно пропищал: «Ты не смеешь этого сделать! Фолэм велик, ты меня слышишь? Я велик, я самое могучее существо во Вселенной, и ты не сможешь меня просто раздавить!».
— Я тебе не верю, — сказал Антон и опустил ногу. Гриб легко переломился под его пяткой. Шляпка расползлась со смачным звуком. Из-под подошвы во все стороны панически разбежались выжившие насекомые. Антон стал давить их, вспоминая, как они гнались за ним в синем ледяном сумраке, но их было слишком много, и некоторые успели забежать в трещины на земле. Антон наклонился, чтобы выудить их оттуда пальцами, но потерял равновесие, упал и ударился головой о какой-то камешек. Вспыхнул белый свет; Антон крепко зажмурился, чтобы не ослепнуть. Когда он снова открыл глаза, то находился уже не в пещере, а парил высоко в воздухе; вспышки ослепительного огня продолжались, и он догадался, что это молнии. Над землей раскинулась ночь, шёл грозовой ливень. Антон вгляделся вниз, но ничего не увидел, потому что достиг высоты туч и растворился в них. Его облило ледяной водой, и он стал трепыхаться, боясь, что утонет. Холодные руки-ноги не слушались, а вода всё текла ему на лицо, навалилась тяжёлой подушкой. Раскаты грома преобразились, стали выше и мелодичнее. Что-то знакомое было в этих звуках. Когда-то на заре времён он слышал их каждый день…
Телефон на тумбочке зазвонил снова. Антон размежил слипшиеся веки. Тяжесть, давящая на его лицо, оказалась не водой, а мокрой подушкой. Он неловким движением скинул её на пол и приподнялся на локтях, ничего не понимая. На улице было светло — кое-где солнечные лучи пробивались через завесу серых облаков.
И снова звонок. Антон потянулся к тумбочке и взял телефон. Пару-тройку секунд он в замешательстве смотрел на устройство, пытаясь сообразить, что с ним надо делать, потом вспомнил и прижал его к уху.
— Алло?
— Антон, если ты так ужасно занят, что не можешь отвезти меня в клинику, мог бы предупредить заранее. Я и сама могу всё сделать, знаешь ли. Сяду в автобус, поеду в клинику. Делов-то…
— Лена? — он присел на кровати и стал потирать щеку. — Ты… но ты же… с тобой всё в порядке?
— Всё отлично. Просто замечательно. Так ты отвезешь меня к Грюнвальду? До процедуры осталось всего полчаса.
ebooksa