#Именно по этому принципу работает практически любая религия. Хороший ответ? Плохой? Не важно. Главное – простой и понятный даже совершенно дикому и примитивному человеку.
На дворе стояло начало XX века. Магов по просвещённой Европе бегало намного больше, чем проходимцев в России в 80–90-е годы того же века. А аристократы всех мастей частенько посещали всякого рода спиритические сеансы, увлекаясь всякого рода символизмом и прочими мистическими «сюжетами». Плодились бесчисленные теории самого наркоманского толка, получающие всеобщее признание. А если и шло отрицание всего этого бреда, то в совершенно комичной форме – через поиск равнозначных или гиперболизированных компенсаций. То есть ещё больший маразм.
Кто-то скажет, что научно-технический прогресс изменил мир. И будет прав. Мир изменил. Людей – нет. Потому что наука что в XIX, что в XXI веке слишком сложна и дискретна для массового сознания. Потихоньку какие-то её компоненты, конечно, входили в жизнь. Но в основном широким кругам населения ближе «сказочка про белого бычка» в разных вариантах. Что и порождало толпы верующих всех мастей даже в эпоху повсеместного распространения смартфонов и прочих новинок научно-технического прогресса. Не обязательно в бога. Верить ведь можно во что угодно: в бога, в дьявола, в коммунизм, в демократию, в нервные окончания второй правой лапки кузнечика после случки. Религия в этом плане очень гибка. Совер-
шать хадж к мавзолею Ленина ничем не хуже, чем паломничество в Иерусалим. Главное – какой в это всё смысл вкладывался и как всё это подавалось.
Максим в этом плане выбрал путь наименьшего сопротивления. Эпоха откровенно воняла мистикой. И она стала ею себя обвешивать. Ведь люди в основной своей массе таким объяснениям поверят проще и легче, чем чему-то более сложному. А бегать и объяснять всем вокруг, где они не правы – неблагодарная работа. Но это влекло и определённые последствия… местами довольно мрачные, так как он вступал в противоречие с мистическим бредом конкурирующих группировок.
Но это только если взглянуть на данную проблему однобоко – с одной стороны. С другой стороны, он слишком много на себя взвалил. Вот и прозевал совершенно неподходящую личность. Отбирал по навыкам и возможности быстро освоить что-то новое, дабы воевать «новым строем». А про личные качества забыл. Вот и прихватил себе в команду парня со слишком ярко выраженными амбициями. До болезненности. Это помогло ему стать лучшим. Но и это же поставило финал в его судьбе…
Меншиков встряхнул головой, вырываясь из плена навязчивых мыслей, и огляделся по сторонам. Всё шло как надо. Их автомобиль предварял шествие. Триумфальное шествие. Ведь Рим встречал его именно так. Бенито Муссолини расстарался и его клевреты. Во всяком случае, он сам именно так говорил, в чём у Меншикова были большие сомнения.
Народ можно взбаламутить. Да.
Но вот так преобразить в считаные дни невозможно. Если искусственно, насильно. Разве что накрутить с помощью телевизора, но этого средства массовой дезинформации в здешние края ещё не завезли. Поэтому доверия Бенито было не больше, чем брехливой собаке на базаре. И такого мнения придерживался не только Меншиков, но и король, с трудом сдерживающий отвращение и презрение к этому человеку и его речам.
Что же произошло? Почему так все вокруг оживились? Потому что Максим ударил в ту единственную точку, от толчка по которой лопнуло бронированное стекло.
Война затянулась.
Война захлёбывалась в крови.
Война падала от усталости, застревая в дорожной грязи.
И Италия не выглядела в ней победителем. Скорее напротив – проигравшим. И люди это видели, чувствовали, понимали. Как бы газеты ни старались. Люди не так глупы, как иной раз считают власти. Да, формально итальянские войска были на территории Франции. Но стратегическая задумка не удалась. Франция удержала фронт. А Россия надавила с востока так, что Германия затрещала от натуги и только чудом устояла. И всё в любой момент могло обрушиться с самыми мрачными для Италии последствиями. Ведь навязчивые разговоры о том, что нужно было выбирать других союзников, пошли ещё в 1915 году, сразу после того как австро-итальянские войска были остановлены французами.
И тут Максим взял и дал людям надежду. Да какую надежду! Натуральную уверенность в том, что их ожидаемое поражение превращается в верную победу. Кто-то пытался говорить, что Италия предала своих союзников. Но ему сразу затыкали рот. Основным массам населения это было неинтересно. Люди уже смаковали будущую победу и прирост Италии Рецией, Нориком, Паннонией и Далмацией, что расширяло территорию державы на треть, если не больше. Да не абы каких земель, а плодородных и близкорасположенных. А не тех «бессмысленных песков», которые пообещали в Вене, вкупе с небольшими пограничными владениями на границе с Францией. Притом горными.
В общем – людям понравилось.
А ещё им понравилось, что Меншиков дал им простое и понятное объяснение всех их бед. Кто виноват? Дурной монарх. Что делать? Менять его. Ибо только тот монарх, что осенён божественным благословлением, способен привести свой народ к процветанию. Виктор Эммануэль, конечно, был против. Но кому было важно его мнение в текущей обстановке? Да и что реально он мог сделать? Он ведь боялся Максима. До жути. До дрожи в коленях. А народ ликовал при виде Меншикова! Ему было по душе то, что произошло. Никому не нравится проигрывать. А тут ещё и старинные проблемы с Австро-Венгрией смешались с довольно пренебрежительным отношением союзников к Италии. Это было слишком отчётливо и ярко. Слишком выпукло. Поэтому Максима встречали овациями, криками, цветами и музыкой. Как и Лейб-гвардии Механизированный полк Российской Императорской армии, отмытый от дорожной пыли, чуть подкрашенный и немного приведённый в порядок.
Получалось что-то вроде древнеримского триумфа. Поэтому, не удержавшись, Максим встал и во всю глотку заорал:
– Gloria All’Impero Romano[12]!
И толпа, подхватив его слова, взревела ещё сильнее. А Меншиков, довольный собой, сел обратно. Всё-таки стоя ехать в автомобиле удовольствие ниже среднего. Тем более в таком автомобиле с его весьма несовершенной подвеской.
ebooksa