Алло, милиция?

Она с готовностью обвила его шею руками.

— Хочешь, давай быстро, если боишься, что нас застукают.

— А ты?

— Сделаю тебе приятное. От меня не убудет.

— Не-ет. Я не до такой степени эгоист.

Впрочем, медлить он не стал. Запер дверь и выключил свет. Потом пошёл в атаку, распахнув её домашний халатик. Уложил на кровать и принялся стаскивать трико, с досадой отметив, сетка будет скрипеть как в его комнате до апгрейда дверью. Значит, нужно нечто особенное, чтоб девочка не обращала внимания на скрип.

— Что ты делаешь? — зашипела она. — Бесстыжий!

— Чем выше любовь, тем ниже поцелуи. Это песня такая, ансамбля ВИА Гра, потом спою, а пока не мешай и расслабься.

Он заставил её убрать руки, защищающие последний бастион. Стесняешься? Ладно. Уж шаловливым пальцам, как в молодёжи в песне «Широка странная моя родная», везде у нас дорога.

Девушка схватила подушку и, выдернув её из-под головы, зажала себе лицо. Ослабленный подушкой, оттуда донёсся сладостный стон.

Не теряя ни секунды, чтоб не прервалось прекрасное, парень оказался сверху, после чего сорвал подушку и перехватил ахи-охи своими губами.

Все же самый сладкий поцелуй — не до и не после, а во время…

— В американских фильмах, где не вырезали самое интересное, после этого лежат на спине и курят.

— Для чего? — отдышавшаяся Настя запахнула халат и опёрлась на локоть.

— Для полного кайфа.

— Тебе мало кайфа? Давай повторим.

В голосе проскользнула лёгкая обида. Пришлось исправлять положение — объятиями и новыми поцелуями.

— Я не курю. И с тобой мне очень-очень хорошо. А идея повторить — вообще классная. Но вдруг кто-то всё же вернётся раньше и обзавидуется? Варя по доброте своей удушит ночью подушкой.

— Не удушит. Будет сама лежать и всхлипывать. У неё слёзы проливаются на раз. По любому поводу.

— А завтра девочки работают? Праздник же.