Алло, милиция?

— Когда?

— К семи. Скоро выходить.

— Ой… Но это же театр! Надо платье одеть, подкраситься, не просто же…

— Тогда я нацеплю костюм комсомольского чинуши. Вообще-то собирался идти в джинсах.

Только сейчас она обратила внимание на обновку.

— Откуда?!

— Купил. Как начал встречаться с тобой, стало не всё равно как выгляжу. Короче! Вот как есть — такая и иди. Вся публика обзавидуется, больше ни у кого нет столь рыжей подруги.

Не зная, радоваться ли по поводу «не всё равно» или расстраиваться из-за подколки о рыжей, Настя упорхнула. Вернулась через двадцать минут, всё же в платье и с чуть подкрашенными губами.

— Куртку у кого-то одолжил?

— Приобрёл. Слушай! Моя служба открывает неожиданные возможности. Правда, и требует много. В субботу не увидимся, я на задании.

— Каком?

— Секрет. Должен соблазнить любовницу вора в законе и выведать у неё секреты криминального мира. Ты не против?

— Ну что ты! Действуй. Сравнишь со мной и поймёшь — я лучше.

— Никаких сомнений. Но что поделаешь — служба.

Шутка «сравнишь со мной» прозвучала с плохо скрытым внутренним напряжением.

Они отправились пешком, до театра имени Горького было около двадцати минут быстрым шагом. Не располагавшая служебной «шестёркой», Настя носила удобные сапожки без каблука, туфли сунула в сумку.

— Спектакль какой?

— Что-то про аптекарей. Ширвиндт, Мишулин, Папанов. Вспомнил! «Таблетку под язык».

Настюху пробил такой смех, что она на миг даже остановилась, выпустив локоть спутника.

— Аптекарей?! Это пьеса белорусского драматурга Андрея Макаёнка про председателя колхоза. Ты же в школе проходил Макаёнка!