— Счастлив он, что у него такая славная маленькая жена, — сказала Виолетта.
Ее сильный характер и большое знание жизни были тем преимуществом над детски невинной Мод, каким обыкновенно обладает зрелый возраст над молодостью. Между ними не было и десяти лет разницы, но тем не менее Мод чувствовала, что не могла разговаривать с нею, как с равной. Спокойная уверенность посетительницы не позволяла Мод высказать свое неудовольствие; к тому же теперь на нее смотрела пара пристальных, но в то же, время и любезных глаз.
— Вы его очень любите, значит?
— Конечно. Ведь он мой муж.
— Это еще ничего не доказывает.
— Вы сами замужем. Разве вы не любите вашего мужа?
— Дело не в том. Любили ли вы когда-либо кого-нибудь другого?
— Нет, никогда.
Мод удивлялась сама себе, но вопросы ставились таким простым, дружеским тоном, что не отвечать на них было невозможно. К тому же она была рада, что недружелюбное отношение гостьи, стало, по-видимому, исчезать.
— Счастливая! Значит вы действительно вышли замуж за единственного человека, которого любили.
Мод улыбнулась и кивнула головой.
— Как прекрасно! Я думала, что это случается только в романах. Как, должно быть, вы счастливы!
— Я в самом деле очень, очень счастлива!
— И, кажется, вы этого заслуживаете. К тому же, вы действительно очень красивы. Если бы я была мужчиной, я непременно ухаживала бы за вами. И, конечно, вы уверены, что ваш муж никогда никого, кроме вас, не любил. Я думала, что это тоже случается только в романах.
В последних словах гостьи Мод уловила что-то резкое и ироническое, что ее сильно задело. Она быстро подняла глаза и во взоре своей собеседницы с изумлением прочла затаенную боль. Но через минуту лицо Виолетты приняло опять прежнее выражение.
— Простите меня, но мне очень хочется дать вам один маленький совет. Не будьте эгоистичны в вашей семейной жизни.
— Эгоистичны!
— Да, есть такой особенный семейный эгоизм, который во многом хуже личного. Люди любят друг друга, замыкаются от света, совершенно перестают думать о других, и пусть хоть весь мир летит в преисподнюю, — им все равно, лишь бы не трогали их любви. Вот что я называю семейным эгоизмом. Это грешно и стыдно.
Мод в изумлении смотрела на эту странную женщину. Она говорила быстро и горячо, как будто это были ее сокровенные мысли, которые она долго хранила и не могла больше сдерживать. — Вспомните о женщинах, которые менее счастливы, чем вы. Вспомните о тысячах, что умирают от жажды любви, и любовь не приходит к ним; сердце, которое тоскует и рвется к тому, что ему должна дать природа. Но природа не платит долгов. Вспомните одиноких женщин, и в особенности вспомните своих несчастных сестер, в которых женщина говорит сильнее всего. Вот этот семейный эгоизм и запирает двери каждого дома перед этими несчастными. Когда я вспоминаю свое… Виолетта остановилась, будучи не в силах более сдерживать рыдания. Она прислонилась к камину и закрыла лицо руками. В одно мгновение Мод, сама вся в слезах, была подле нее.
— Дорогая миссис Райт, не плачьте, — прошептала она. Ее маленькая ручка ласково легла на мягкие каштановые волосы гостьи. — Не плачьте! Мне кажется, вы много страдали. О, если бы я могла хоть чем-нибудь помочь вам!
ebooksa