Снежить

– Твою лису?

– Да.

– Видел. И лису, и следы. Она всегда была твоей или подружились на базе? – Странный вопрос, но Ник имел право его задавать, у него тоже был собственный лютоволк.

– Подружились. – Лиса слабо улыбнулась. – Она сначала попыталась меня укусить. Рукав шубы прокусила, а до кожи не достала. А я даже не испугалась. Я когда очнулась в той комнате, так обрадовалась, что не одна. Понимаешь?

Он понимал, а Лиса понимала, что он понимает. Чуяла.

– У меня есть волк, – вроде бы просто констатировал факт, а получилось, что хвастается. Лютоволк – это всяко круче какой-то там полярной лисы. – Мы с ним тоже недавно… подружились.

– Круто. – И ведь не поймешь, серьезно она или шутит. Впрочем, какие уж тут шутки? – Давай я тебе помогу накрыть на стол.

А вот это правильно! Накрывать на стол должна женщина, а мужчина приносить добычу. Вот хотя бы маринованные оливки.

Пока накрывали на стол, почти не разговаривали, но все равно друг про дружку понимать стали больше. Как так получилось, Ник не знал, но факт оставался фактом.

– А потом она бояться меня перестала. – Лиса продолжила прерванный разговор. – Когда там стало холодно, мы… подружились окончательно, крепко-накрепко.

Он помнил. Помнил ее скрюченные, посиневшие от холода пальцы, которыми она цеплялась за лисий мех, и волосы в инее тоже помнил.

– Как ты меня нашел? – спросила Лиса, глядя прямо ему в глаза. – Это ведь ты меня нашел.

– Почуял. – Он не отводил взгляда. Плохо начинать знакомство с вранья. Значит, он будет говорить ей правду. Поверит – хорошо. Не поверит – он хотя бы попытался. – Сначала волк вас почуял, а потом я.

Она кивнула, принимая его объяснение как данность.

– А я уже приготовилась умирать. Знаешь, замерзать только сначала страшно, а потом ничего… засыпаешь и видишь сон. Как будто ты – это уже не совсем ты. Острее все, ярче: и звуки, и запахи, и… – она запнулась, а потом продолжила с отчаянной решимостью, – и голод. И все в твоих силах, надо только подчиниться…

– Кому? – он говорил шепотом, словно боялся спугнуть и Лису, и ее воспоминания.

– Ей. – В черных глазах Лисы полыхнули белые молнии. Можно даже не спрашивать, кому «ей». А вот кое-что другое нужно спросить.

– Ты всегда была нормальной? – Прозвучало странно, если не оскорбительно, но Лиса поняла его правильно.

– Два года психотерапии. Родителям казалось, что она мне помогает. Мне тоже.

– А на самом деле?