- О чем вы хотели говорить, госпожа? - охотно поинтересовался Цетон, готовясь к новому спору, которые для них обоих являлись чем-то живительным, сладкой иллюзией борьбы в отсутствие идеалов и личности.
- О контракте… Знаешь, почему я заключила контракт?
- Ради избавления от боли? - ощущая подвох в риторическом вопросе, отозвался Ворон.
- И от нее тоже, - размышляла вслух Розалинда, замолкая, вздыхая и, словно несколько обдумав, продолжая: - Но, все же я не спросила о цене, и пока не хочу спрашивать. Просто я подумала: все нам дается на время… Жизнь, счастье, любовь…
- Любовь еще надо воспитать, как говорил Фромм, овладеть искусством любить, - противоречил своей приверженности Фрейду Цетон, на что Розалинда удивилась:
- Ты же за товарища Зигмунда, у него любви вообще не было.
- Я? Я уже говорил, что релятивист, но сотрудничество с Фрейдом не несло для меня возможности выражения собственных идей, которые слуга и не имеет права выражать. За Фрейдом, за его ложью, устремился весь мир, я с его помощью неплохо раскачал историю и мораль людей.
- И ты говоришь это без всякого стыда?- мрачно прозвучал глухой высокий голос собеседницы, шоссе совсем стало Розалинда, отвернувшись к окну, постукивая длинными пальцами по крошечному подоконнику, другой рукой поглаживая волосы сестры, продолжала, горделиво и надменно вскинув голову: - Хотя, какой стыд может быть у Ворона.
- Именно, - кивнул Цетон, старательно пытаясь перестроиться в левый ряд: - Влияние на людей, Ворону нечего больше желать, впрочем, так же как и Семарглу, важен знак этого влияния.
- Что ж… У вас эффективнее выходит, чем у Семарглов… - сухо и правдиво констатировала Розалинда, никого не оценивая своим замечанием, возвращаясь к теме разговора одной невольной фразой: - Что ж… Все довольно, все счастливы…
- Да, вы правы, быть счастливым всю жизнь невозможно… - как будто не перебивая себя, продолжал серьезным тоном невесело и обстоятельно Цетон, нотки жестокости и цинизма зарождались в его интонации: - Впрочем, не кажется ли вам, что человек слишком запугал себя идеалами и ценностями, забыв, что уже счастье - отсутствие боли.
- Так ли? Иногда боль спасительна… Но ты же за Фрейда, а не за Франкла.
- Госпожа, за что вам так понравился уважаемый мистер Франкл? В его теории нет ровным счетом ничего от психологии. Помогла ли вам хоть раз психодрама и логотерапия? Кажется, нет. Да и вообще, возможно ли себя представить на смертном одре, не побывав там?
Он так говорил, как будто побывал (возможно, и побывал при превращении в Ворона, если оно имело место, Розалинда могла только догадываться).
- А все-таки я не животное, не чудовище, да и как вы с ним додумались до объяснения всего и вся эросом и либидо? Кстати, танатоса ты предложил?
- Разрушения… Да, госпожа, именно я. Саморазрушение… Но все же методом Фрейда удавалось вылечить явные психические расстройства, а по методике Франкла возможно помочь лишь людям, страдающим незначительными комплексами и временными отклонениями.
- Тебе противна идея духа? Скажи… Ворон, а ты когда-то был человеком или появился изначально из людского отчаяния?
Молчал. Долго молчал. Заговорила Розалинда, вздыхая, тоскующе щурясь в глубочайшей задумчивости, какой-то непобедимой ностальгии:
- А все же мне казалось, что Франкл приближает меня в какой-то мере к Ответу, а потом у меня отняли все книги и оставили догнивать…
- Ответ… Ответ… - раздумывал, словно пытаясь что-то для себя постичь Цетон, словно во льду его чувств тоже засел много веков назад тот самый Вопрос: - А что вы подразумеваете под ответом?
ebooksa