Ощущая давящую тоску внутри, я бессмысленно плутал какое-то время по пустым аллеям городка, не слишком осознавая, что я вообще делаю. Только когда кромка мрачного леса вплотную подобралась к моему автомобилю, я понял, что все это время двигал по направлению к чаще, упорно сворачивая к ней с любой дороги.
Я тут же сбавил скорость и приготовился вывернуть руль, чтобы вернуться на главное шоссе. Машина тихо вздохнула и послушно скатилась вниз. Развилка уже маячила в нескольких шагах впереди, когда неожиданно я ощутил, как кто-то будто бы дышит мне в спину.
Мельком бросив взгляд в зеркало заднего вида, я громко вскрикнул и машинально вдавил педаль тормоза. Пустые глазницы, подернутые белесым туманом, с нескрываемой яростью сверлили мое лицо в отражении бликующего прямоугольника.
Лилиан сидела прямо позади моей спины, замерев в напряженном молчании.
– Боже… – рывком обернувшись, я убедился в том, что мне это не померещилось. – Что тебе нужно?
Продолжая с ужасом глядеть в ее мертвенно-бледное лицо, я старался нашарить трясущимися пальцами ручку дверцы, чтобы выскочить наружу. Каким-то невообразимым способом Лилиан удалось забраться в мое авто, даже не распахивая дверей.
Теперь, когда машина заглохла, в салоне повисла звенящая тишина, прерываемая лишь моим тяжелым дыханием и стуком зажатого в тиски сердца.
– Ты не спас сына, – прошелестел едва различимый голос, смутно знакомый мне из далекого прошлого. – Не спас мальчика.
Я пялился в ее мутные зрачки, чувствуя, как по спине скользят холодные капли пота. Предательская дверная ручка будто нарочно ускользала из моих дрожащих пальцев, насмехаясь над ужасом, целиком охватившим меня изнутри.
Как будто невзначай я отметил про себя, что Лилиан не разжала своих губ, произнося эти слова. Ее безжизненный голос лился откуда-то снизу, он словно существовал отдельно от ее тела.
– Прости… – выдохнул я, сглатывая огромный ком, пульсирующий в стенках глотки. – Прости меня.
Ее светло-серые зрачки скользнули по моему лицу. Казалось, она задумалась на мгновение, прежде чем ее шелестящий шепот вновь разнесся по салону машины:
– Нет.
И снова она произнесла это, даже не разомкнув посиневшие, покрытые странным пепельным налетом губы.
– Лилиан, – взмолился я с горечью. – Ты же знаешь… Я… Я пытался…
Ее силуэт мелко дрогнул, плавно подавшись вперед.
Теперь я ощущал запах сырой земли и тлена, который стремительно растекался вокруг. Аромат смерти, тоскливый и тяжелый, удушливо-безнадежный, он сбивал дыхание и заставлял вдыхать воздух частыми, мелкими порциями, брезгливо пробуя его на вкус вновь и вновь.
– Ты позволил своему сыну умереть, – шепнул голос. – Я никогда не прощу тебя.
Я хотел что-то ответить, но слова застряли у меня в горле. Судорожно вдохнув, я лишь молча таращился в застывшее серое лицо, зависшее в пятнадцати дюймах напротив, стараясь унять боль в ухнувшем куда-то вниз сердце.
– Нет… – мой голос сквозил беспомощностью. – Нет, ты лжешь. Это неправда… Томми не был моим сыном. Не мог им быть…