Глушь

— Ой, не волнуйся, — он махнул рукой. — Наверное, спросонок забыла, что не в своем доме. Мелочи. Не думай об этом.

— О чем вы говорите? — спросила сестра.

— А, ни о чем, Джуди, — сказал он и быстро сменил тему. — Как тебе приготовить яйца, Патриция? Джуди любит глазунью с твердым желтком, а я — с жидким.

«Слава Богу, — подумала она, — он не сказал ей, что я учудила».

— Мне тоже с жидким.

— Эрни делает лучшую яичницу, — хвасталась Джуди. — Она как бы плавает в сливочном масле и жире от бекона.

— Да, Патриция, здесь, в провинции, мы не беспокоимся о фигне типа ха-лестер-хола, или как там его?

— Мне подходит. У меня никогда с ним не было проблем.

Патриция села рядом с сестрой.

— Как ты держишься?

Джуди хрустнула тостом с маслом.

— Честно говоря, вопреки моим ожиданиям, чувствую себя прекрасно. Во многом это твоя заслуга, я точно знаю. Не представляю, как тебя и благодарить.

— Так, перестань.

— И мне так стыдно за прошлую ночь!

— Все в порядке, Джуди.

— Пьяная и унылая, проспала большую часть дня и твой приезд. Мне стыдно. Я такая клуша, а ведь ты приехала...

— Тихо, я сказала, — приказала Патриция. Хотя на самом деле настроение Джуди ее обнадежило: «Сегодня она развеет прах мужа. Я думала, она будет убита горем, но... пока вроде ничего».

Все трое непринужденно болтали во время завтрака, Джуди рассказывала о своем бизнесе, о том, кто из местных жителей умер, женился или уехал. В конце концов Эрни извинился и ушел заниматься кое-какими делами, с которыми нужно было разобраться до похорон.

Патриция обнаружила, что не может отвести от него взгляд.

— Боюсь, что Эрни все еще сохнет по тебе, — говорила Джуди, потягивая кофе.