Это раньше «Либереум» представлялся ему ульем. Однако, бытие живо скорректировало образ, опустив его до реального уровня. Копия — серпентарий…
Осокин зажмурился и покачал головой. Бывал он во всяких коллективах, дружных и не очень, но даже представить себе не мог, что в небольшом объеме редакции сконцентрируется столько воинствующего мещанства, беспринципного эгоизма и лютой злобы.
Даже мелкий успех коллеги вызывал ненависть и плохо контролируемое желание сподличать, напакостить! А вот если Марлена постигнет неудача… О-о! С каким наслаждением они втопчут его в дерьмо!
«Не дождетесь!» — криво усмехнулся «попаданец», и шагнул в общий зал.
— Иньяс! — звонкий, заливистый голос Клод мигом покрыл раздраженный говор.
Смеясь, девушка подбежала к нему, слегка припадая на левую ногу. Шкафообразный Гастон скромно тулился у дверей.
— Привет, Иньяс! — воскликнула Азани, сияя.
— Привет, Диди! Нашла все-таки?
— Ага! Ты плохо прятался!
Коллектив «Либереума» высунулся над загородками, с неуёмным любопытством и запредельным изумлением наблюдая, как старлетка «лижется с этим несносным Вагиной».
Привычный гомон стих, и акустика доносила оживленное перешептыванье:
— Азани… И-и-и! Это Клод Азани, девчонки!
— Ни-ичего себе…
— Да как ты не помнишь?! Она еще герцогиню играла в «Мятежниках»! И девушку Бонда!
— Клод Азани — живьем! С ума сойти…
И вот уже блеснула вспышка — секретарша исподтишка запечатлела нежную встречу сотрудника с «самой Азани».
— Пошли отсюда, Диди, — заулыбался Марлен, — а то эти папарацци ославят нас на весь Интернет!
— Пошли! — радостно откликнулась девушка. — А куда?
— А тут кафе есть неподалеку, «Шоколадница» называется…
— О, какое вкусное название!