Бро

Я покосился на Марину в образе Алены. Мы неторопливо шагали по Первомайской аллее, и весь путь от метро девушка сохраняла рассеянный вид. Понять бы, что деется в переселенной душе!

На всякий случай, я легонько приобнял Грушину-Зимину за плечи. Девушка вздрогнула, но не воспротивилась, а мило улыбнулась, разгадав мой позыв.

— Да нет, — заговорила она, прижимаясь бедром, — я не грущу. Задумалась просто. И, ты знаешь…

— М-м?

— Хронофизики, к сожалению, не существует, и мои выводы не слишком научны… Может быть, даже смешны, но они логичны. Помнишь, ты рассказывал, как пытался найти родню в этом времени? Я имею в виду шестьдесят седьмой год.

— Ну, еще бы! — вдохновился я, испытывая облегчение. — Я и в будущем искал!

— Расскажи!

— М-м… Сначала прошлое. Я, когда своих не нашел, стал копать родословную Марлена. Так вот, у него тут полный порядок. Родился в тридцать девятом. Ну, это ты знаешь… В сорок третьем его мать умерла…

— Умерла или погибла? — перебила меня спутница.

— Умерла, уже в эвакуации. Аневризма головного мозга. Кстати, моя мама, оказывается, скончалась по той же причине. Я это выяснил буквально на днях — там, в будущем.

— Это важно, — серьезно кивнула Марина.

«Все-таки, Марина… — успокоился я. — Алена думает по-другому».

— А дальше в биографии Марлена ничего особенного не происходило. Бабушка с внуком вернулась в Приозерное. Дед расписался на рейхстаге, в сорок пятом все встретились и стали жить-поживать, да добра наживать. Деда с бабой Марлен похоронил в начале шестидесятых… м-м… несколько лет назад, получается. Но самое интересное я нарыл в будущем. Во-первых, никого Осокин не хоронил… М-м… Нет, не с того начал. В общем, тут какая-то закавыка. Я не нашел никаких следов Марлена! Вообще! Помнишь, я тебе рассказывал про редакцию? Так вот, в Интернете я наткнулся на интереснейший сайт. Та самая Галка Горбункова стала главным редактором в семидесятых, а когда вышла на пенсию, оцифровала все номера «Флажка», начиная с тридцать второго года. Я просмотрел часть — нигде никакого Марлена! Ни заметки, ни подписи! Как будто и не было его!

— Очень, очень интересно… — затянула девушка.

— Да уж… Но самое любопытное я обнаружил в одном из номеров за тридцать девятый год. Случайно! Там, на последней странице, поместили маленькое объявление… Знаешь, о чем? О том, что Лидия Владимировна Осокина, тысяча девятьсот девятнадцатого года рождения, на пятом месяце беременности… пропала без вести!

— Вот оно что… — прошептала Марина.

— Да! — с жаром вступил я. — И на этом парадокс не исчерпался. Баба с дедом, внук которых то ли родился, то ли нет, с горя уехали на Донбасс. Пару лет спустя началась война, деда призвали на фронт, и он погиб в Белоруссии — это я вычитал на сайте Минобороны. А бабушку Марлена расстреляли гестаповцы… Каково?!

— Это не парадокс, Тик, всё куда круче, — негромко молвила девушка. — А про свою маму ты узнавал?

— Ну, да… — настроение мое стало не то, что бы портиться, но упало точно. — Там, в будущем. Он-лайн, — выговорил я без охоты. — Выискал того самого доктора, что принимал роды у мамы. По телефону он разговаривать не захотел, и мы связались по скайпу. Он поглядел на меня, и кивнул: «Копия! Весь в маму…» Ну, и рассказал. Хоть мелодраму снимай…

— Тебе неприятно об этом говорить? — осторожно спросила Марина.