Полный газ

22
18
20
22
24
26
28
30

– Я слышала, их восстановили, – раздался голос Нэнси откуда-то из-за моей спины. Они с Гэри обходили карусель по кругу, рассматривая все фигуры, и только сейчас вернулись к нам, рука в руке. – В прошлом году в «Портленд Пресс Геральд» была статья.

– Грифона привезли от Селзника, из Венгрии, – продолжил перечисление оператор. – Они обанкротились. Кот – подарок того доброго человека, что открыл «Кристмасленд» в Колорадо. Морского змея вырезал сам Фредерик Сэвидж, он создал легендарную карусель «Золотые всадники» на пирсе в Брайтоне, по образцу которой сделана наша «Дикая охота». Вы ведь одна из девочек мистера Гиша, верно?

– Д-да-а, – с запинкой ответила Нэнси.

Полагаю, ей пришлась не по нраву, что он назвал ее «девочкой мистера Гиша».

– Продаю пончики в его киоске.

– Для девочек мистера Гиша все самое лучшее, – сказал оператор. – Желаете прокатиться на лошадке, которая возила саму Джуди Гарленд?

Он поднялся по трапу на карусель и протянул Нэнси руку. Она приняла ее не колеблясь, словно приглашение на танец от завидного кавалера, а не от гадкого старикашки со слюнявыми губами. Он подвел ее к первой в группе из шести лошадок и, когда она поставила ногу в золотое стремя, приобнял за талию, помогая забраться.

– Джуди приезжала в Техас в сороковом, с рекламным туром «Волшебника страны Оз». Она выступила перед поклонниками, спела «Выше радуги», а затем прокатилась на «Карусели десяти тысяч огней». В моем личном кабинете есть ее фото, где она снята именно на этой лошадке. Вот… так… Вам удобно?

Гэри сжала мою руку.

– Что за лажа. – Она говорила тихо, но, видимо, все же недостаточно тихо, и я видел, как дернулся оператор. Гэри закинула ногу на черного кота. – А на этом кто-нибудь знаменитый катался?

– Пока нет. Но, возможно, когда-нибудь именно вы и станете этой знаменитостью! И через много лет мы будем хвастаться и всем рассказывать про сегодняшний день, – бодро ответил старик. Затем поймал мой взгляд и подмигнул: – Думаю, тебе стоит выкинуть свое пиво, сынок. На карусели никаких напитков. Да вам едва ли потребуется алкоголь – «Дикая охота» зарядит вас адреналином, о котором вы и не мечтали!

В машине по дороге сюда я выпил две банки пива. Бумажный стаканчик в руке был третьей порцией, и я вполне мог бы отложить его, однако небрежно оброненная фраза: «Тебе стоит выкинуть свое пиво, сынок» – не оставляла мне вариантов. В пять больших глотков я выпил чуть не пол-литра, и к моменту, когда смял стакан и швырнул прочь, карусель уже начала движение.

Меня пробрал озноб. Пиво было ледяным, и, казалось, оно растворилось в моей крови. На меня накатывали волны дурмана, и я ухватился за ближайшего зверя, большого морского змея с черными зубами. Я закинул ногу, забираясь в седло, как раз когда змей начал всплывать на своем штыре. Джейк сел на лошадку рядом с Нэнси, а Гэри положила голову на шею кота и что-то ему шептала.

Карусель неслась по кругу; берег остался за спиной, и мы видели сейчас только самый краешек пристани. Слева от меня проносились только черное небо и море: плотная тьма с белыми барашками. «Дикая охота» на огромной скорости летела в густом соленом воздухе. Волны бушевали. Я зажмурил глаза, а затем все-таки распахнул их снова, резко. Возникло ощущение, что я действительно оседлал морского дракона и он несет меня вниз, в черную глубину. На миг мне даже почудилось, что я тону.

Мы прокрутились полный круг, и передо мной на мгновение снова мелькнул оператор со своим пультом. Когда он разговаривал с нами около трапа, то все время улыбался. Однако сейчас я увидел безжизненное, лишенное всякого выражения лицо, с тяжело нависшими веками и хмуро искривленным ртом. Мне показалось, он что-то заталкивает в карман штанов – краткая картинка, из-за которой некоторые жизни оборвались еще до исхода ночи.

Круг, еще круг, все быстрее. Колесо крутилось как веретено, наматывая нить своей безумной песни на звездную ось ночи. К четвертому кругу я подивился, с какой скоростью мы несемся. Центробежная сила увлекала меня, давила в какой-то точке между бровями; тянущее ощущение появилось в переполненном животе. Возникла острая потребность отлить. Я желал наслаждаться этими минутами и этим полетом, однако пива оказалось слишком много. Мы кружились во тьме, и мимо мелькали крупинки звезд. Шум с пристани налетал порывами: вот слышно, и сразу нет. Я открыл глаза. Джейк и Нэнси наклонились друг к другу со спин своих лошадок и соединились в нежном, хотя и неуклюжем поцелуе. Нэн смеялась и гладила мускулистую шею своего скакуна. Гэри почти слилась с огромным котом и, повернув голову, смотрела на меня одурманенным, взрослым взглядом.

Кот тоже повернул морду и посмотрел прямо на меня. Я зажмурился, вздрогнул и снова открыл глаза. И, конечно, ничего подобного не было.

Наши скакуны несли нас в ночь, во тьму, несли в безумной ярости, круг, и круг, и еще круг, – и этот путь не имел конца. Ни для кого из нас.

Следующие три часа мы гуляли по пристани под порывами ветра. Ждали, пока Нэнси доработает смену. Пиво во мне уже вовсю плескалось, я это понимал и все равно продолжал пить. Ветер бил в спину и почти сдувал нас.

В ожидании Нэнси мы с Джейком некоторое время рубились в китайский бильярд. Потом Гэри и я прошлись по пляжу, вполне романтично держась за руки и любуясь звездами, а затем предсказуемо начали беситься. Гэри схватила меня и потащила в воду. Я потерял равновесие, шлепнулся, встал; в кроссовках захлюпало, штанины вымокли и затвердели от налипшего песка. Гэри отделались легким испугом: ее сандалиям вода была нипочем, штанины джинсов она предусмотрительно подвернула – и поэтому сейчас едва не падала от хохота, целая и невредимая. Позже я согрелся парочкой хот-догов с беконом, истекающих расплавленным сыром.