Четыре танкиста. От Днепра до Атлантики

22
18
20
22
24
26
28
30

И тут Репнину не повезло – сосед подбитого «Тигра» выстрелил по нему. И попал, куроча ходовую часть.

Удар 88-миллиметрового боеприпаса сотряс машину, а вот и горящий соляр потек, набегая на чемоданы и ящики со снарядами.

– Живые? – крикнул Репнин. – Всем покинуть танк!

Оглушенные танкисты полезли в люки. Иваныч был ранен в ногу, и ему помогал радист. Натужно матерясь, Федотов вылез из горевшего танка. Репнин покинул машину последним, как капитан – свой корабль.

Первым делом он бросился на землю, прижимаясь к ней, валяясь в пыли, чтобы погасить пламя на комбинезоне. Лежа на земле, на него смотрели остальные – потные, закопченные, но живые.

– Сильно подгорел, командир? – крикнул Федотов, поднимая голову. Очередь из MG-32 заставила его пригнуть голову.

– Жить буду! – прокряхтел Репнин.

Пальба шла со всех сторон, то ослабевая, то резко усиливаясь. Советские танки, гитлеровские – все смешалось.

Неожиданно в смертельную какофонию боя вплелись гулкие удары – это заработали тяжелые немецкие минометы.

Одна мина упала неподалеку от Геши. Взрывной волной его подняло и отбросило на склон холма – словно мягкий, но огромный кулачище саданул в бок. Упав на траву, Репнин покатился, не чуя ни рук, ни ног. Разлепив веки, он резко вытаращился: прямо на него ехала «Пантера».

Он хотел было оттолкнуться, откатиться, спрятаться, но тело не слушалось – контузия словно выключила мышцы.

А танк подкатывался все ближе, лязгая гусеницами. Репнин отчетливо видел щербины на звеньях, отшлифованных землей, налипшую глину, давленую траву…

Морозящей мыслью прошло: правая гусеница переедет ему грудь, размозжит голову… Грохот и лязг заглушили канонаду.

А вверху невинно-голубое небо, будто выцветшее от зноя. Какие-то злаки мотыляются под ветерком, кивая метелками…

Танк застыл буквально в двух шагах от Геши. Гусеницы натянулись с тускнущим звоном и словно обмякли. А в следующую секунду прогремел взрыв, почти сорвавший башню «Пантеры» – взвилось пламя, потек дым… Жив, что ли?

Рядом с Репниным на коленки бухнулся Федотов.

– Сейчас, товарищ командир… – бормотал он лихорадочно. – Сейчас…

Стоя на коленях, заряжающий ухватил Гешу под мышки и поволок по склону наверх.

– Сейчас… Еще маленько…

– Погодь. Попробую сам…