— Беги в кафешку, там салфетки есть, — сообразил Кречет. — И ручку возьми у буфетчицы.
— Соломин, что там у вас? — крикнул Аствацарян.
— Тут Кириллов приехал!
— Веди сюда! Ох, сейчас начнется…
Крупный мужчина лет сорока, которому не позволили подъехать на «вольво» к Афанасьевскому дому, был препровожден к Аствацаряну.
— Мне кто-то из ваших дозвонился, я в цеху был. Что с Катей, что с детьми?
— Их взяли в заложники. Идите с этим товарищем, помогите составить план подвального этажа.
— Зачем?
— Их держат в сауне. Из квартиры спустили вниз. Идите, идите, это очень важно. Идите, говорят вам! Это — то, что вы можете сейчас реально сделать! — крикнул Аствацарян.
— Как, как она их впустила? Говорил же, сто раз говорил! — закричал мужчина. — Как это могло быть?!
— Похоже, они были знакомы!
— Говорил же — никого в дом не пускать!..
К Кречету подошел профессор.
— Вы ведь давали мне телефон фрейлен фон Рейенталь? — спросил он.
— Вроде бы нет.
— Вот и мне кажется, что нет. А она срочно нужна!
— Зачем еще?
— Плита в опасности! Ценный экземпляр! Музейная редкость! — воскликнул профессор теологии. Кречет нехорошо на него посмотрел. Сразу вспомнилось вранье насчет младшего сына, который собирался жениться на Лео.
— Плита? — спросил Аствацарян. — Так они же, гады, как раз и требуют себе эту самую плиту. Чтобы ее вытащили из подвала! А как ее вытаскивать?!
— Как туда затащили, наверно, — предположил Кречет.