— О, да. Она, и правда, дерзкая, — он снова посмотрел на меня. — Титус сказал, что ты просто фейерверк.
— Титус?
Я почувствовала, как ногти впились мне в ладони. Я тут же почувствовала тошноту, как только его имя слетело с моих губ.
Он сощурил глаза, и сжал челюсти.
— Да, Титус. Мой брат, сука ты такая. Тот самый, который отправился в камеру из-за тебя.
Пламя ненависти сжигало мои внутренности и было готово спалить всё вокруг. Я чувствовала это всей своей кожей.
— Этому мерзкому куску дерьма повезло, что его всего лишь отправили в камеру.
Улыбка тут же исчезла с его лица, её сменила злобная усмешка.
И тогда-то я и заметила сходство.
Его лицо было в дюйме от моего, и я уже была готова сорваться. Меня учили бороться и защищать себя от бесполезных кусков мусора вроде него.
С его тонких губ начали слетать капли слюны, когда он заговорил, запугивая меня.
— Нет, это тебе повезло, что этот засранец Пайк нашёл тебя. Но погоди. Ты заплатишь за то, что опозорила Титуса и нашу семью.
Он ткнул пальцем мне в грудь, и что-то внутри меня оборвалось.
С меня было довольно. Я не для того пришла на эту землю, чтобы со мной так поступали. Никто не имел права трогать меня, пока я не давала на это своего разрешения. А сегодня я такого разрешения не давала. Этот ублюдок перешёл все границы.
В одно мгновение я схватила его за палец и вывернула его. Послышался хруст костей, и тут же раздался громкий крик. Он упал на колени, а я применила приём удержания, схватив его за запястье и крепко зафиксировав его руку у него за спиной, одновременно завернув её внутрь и наверх. Он снова закричал, согнувшись вдвое, подчиняясь. Я знала, что этот приём был очень болезненным, и чем больше он дёргался, тем больше я давила на него, прижимая к полу.
Из его рта вылетали проклятья, но затем он остановился.
— Извини. Извини, — начал умолять он.
— Ну и кто тут сука? — сказала я, ещё сильнее скрутив его, чтобы он выкрикнул погромче, и его дружки прекрасно его расслышали.
— Извини, — закричал он.
Через несколько секунд, я отпустила его. Ему повезло.