«Отлично, я его поддел. Теперь надо еще какой-нибудь комплимент отвесить».
– Ну и имена, – поморщился Нико, оглядывая стриженые кусты и дорожки, посыпанные белым песком. – Язык сломаешь. И как ты их выговариваешь без запинки?
– Валаарий тебя казнит, – закатил глаза Жеральд, распахивая калитку во внутреннюю часть двора. – Прекрасные у них имена. Вот ты бы послушал, какое полное имя у принца Седьмого властия было. Я даже выучил для интереса: Нишайравиннам Корхеннес Седьмой! О-о! У тебя аж глаз задергался! Так что не надо мне тут рассказывать про сложности произношений.
«Я пытался похвалить твою дикцию, идиот!»
– А кто тогда живет на четвертом сейчас? Ты говорил, что там высокие гости или родственники Валаария.
«Главное, чтобы здесь не было никого из Соаху, кто знает меня в лицо, иначе мне конец. Хотя с тех пор, как я торговцев спрашивал, уже много времени прошло… Вряд ли посол все еще здесь. Но мало ли кто может жить на четвертом».
– Ну? Чего замолчал?
– А вот надо было вежливо себя вести со мной! – надулся Жеральд. – Теперь сам допытывайся, только сомневаюсь, что найдутся желающие с тобой поговорить. Люди уже знают, какой ты грубиян и наглец. Теперь поймут, что ты еще и дурак.
«Если отдать затмению каждого, кто назвал меня дураком с тех пор, как я начал испытание, праха наберется на еще одного человека», – раздраженно подумал Нико.
Наконец они добрались до зимнего сада, освещенного сотнями зеленых намулийских фонариков, и, выдержав досмотр, окунулись во влажное парниковое тепло. Здесь пахло, как в Соаху после обильного дождя, когда солнце еще не успело иссушить воздух. У Нико защемило в груди от вида знакомых растений. Сад был настолько большим, что в нем умещались даже сильнорослые деревья. Отцветшая жакаранда змеями ветвилась среди мраморных аркад. По обеим сторонам центральной дороги бушевал розарий, каналы гоняли подкрашенную воду, всюду били фонтаны.
– Видишь во-он тех стражников? – спросил Жеральд, указав на вооруженных людей вдалеке. – За ними беседка, там императрица. Не суйся к ней напролом, сначала покажи кулон. Иди, а я пока постою за дверью и посчитаю, сколько ты там продержишься. Мы уже сделали кучу ставок!
На последней фразе мальчишка ухмыльнулся, демонстративно поглядывая на ручные часы.
– Снаружи холодно. Ехидство не отморозь, – не выдержал Нико.
Он оглядел себя, отряхнул камзол и направился к императрице, понятия не имея, о чем с ней разговаривать, и не страдает ли она маразмом в столь почтенном возрасте. Неужели Валаарий до сих пор учится сам и заставляет просвещаться жену? Ей это наверняка до одури надоело. Судя по Такаламу, когда тебе под семьдесят, хочется только ноги в тазу греть да сидеть целыми днями в кресле-качалке с чаем и гобаном.
«Держись, парень. Ты не можешь провалиться. Ты получишь доступ в библиотеку, только если заманишь туда императрицу. А если будешь сидеть в комнате, ожидая, пока тебя выкинут, толку не будет. Ты не Чинуш, чтобы бесшумно убивать и взламывать все подряд. С этим ты точно опрофанишься. И даже если ты сможешь попасть в библиотеку, как там искать? Там тысячи книг. Надо сначала сузить круг поисков. Вывернись наизнанку, но понравься старухе!»
Каково же было удивление Нико, когда он увидел за спиной стражника, проверявшего бумагу, стройный силуэт Данарии, освещенный гирляндами. Императрице не было и тридцати. Она казалась очень маленькой среди огромной беседки, облюбованной бесшипыми розами. Нико уже хотел спросить, не служанка ли это, но золотые одежды говорили сами за себя.
«Да сожги меня затмение! – мысленно выругался принц. – Она мне даже в матери не годится! Этот Валаарий вообще в своем уме? Это какая по счету его жена?»
Властии женились один раз и повторно вступали в брак, только если теряли супругу, например при родах, поэтому традиции Большой Косы сильно удивили Нико. О таком учитель не рассказывал. Принц коротко выдохнул, встряхнулся и зашагал к беседке.
Данария что-то читала, сидя на бархатном диванчике. Она казалась увлеченной, поэтому Нико молча поклонился и встал неподалеку, прислонившись спиной к колонне. Он представил себя на месте Данарии и нашел резкое приветствие раздражающим, поэтому просто тихо наблюдал за молодой женщиной, а та, хотя и заметила его приход, не подняла голову от романа, и новоиспеченному слуге ничего не оставалось, кроме как исподволь разглядывать госпожу.
На вид ей было двадцать пять или двадцать шесть лет, но могло оказаться и больше. Мать Нико благодаря косметическим хитростям никогда не выглядела на свой возраст. Кудри госпожи, цвета спелого меда, были убраны в сложную прическу, закрепленную на затылке жемчужным гребнем. Серьги походили на броню: тонкое золотое плетение начиналось у мочки и заканчивалось на верхушке уха, покрывая его почти полностью. В качестве наряда выступало белое узкое платье с драгоценным шитьем. Нико давно заметил, что одежда валаарцев, в отличие от соахской, более плотно прилегает к телу. Он нигде не встретил дутых туник и шаровар. Наверное, такой стиль покроя оправдывался холодным климатом.
ebooksa