Мозговой Студень

Открыв посылку, Унтерманн возбуждённо вздохнула: в бумажном мешке находился галлоновый пластиковый пакет с застёжкой. Она открыла пакет, вдохнула аромат и почти пришла в экстаз: пакет был тяжёлым от разнообразной блевотины. Зернистой. Дымящейся.

Похожей на комковатую, розовую овсянку.

Нет, некоторые вещи даже не стоит пытаться излечить. Но капитуляция сама по себе была лечением, не так ли? Иногда вам просто нужно отдаться неопровержимой истине.

Будь тем, кто ты есть, — подумала Унтерманн в ультимативно-фрейдистком духе. Она вытащила сигарету. — Прими это и приспособься к этому.

Так поступила она сама. И это сработало. Истинную сущность, какой бы непристойной она ни была, всегда нужно принимать. А не игнорировать, или бороться с ней.

Принимать.

И теперь этот матёрый финансист, этот Бэрроуз. Умный, успешный, богатый. И более чем привлекательный. Когда Бэрроуз поймёт, что на самом деле от его болезни нет лекарства, он тоже капитулирует… и они двое примут друг друга.

Неожиданно, под блузкой «Биаджотти» из чистого кашемира и кружевным хлопковым бюстгальтером напряглись её соски. Марша стиснула зубы, её женственность увлажнилась. В уме она представила Бэрроуза, который сиротливо скитается по самым зловонным улицам и переулка города, разыскивая эти бесценные комочки, соскрёбывая и всасывая их, как бесчисленные растаявшие бриллианты. Она видела, как его измученные нуждой, дрожащие губы открываются и как немытые бродяги и грязные, больные шлюхи сплёвывают целые шматки мясистой слизи ему в рот. Исключительность Бэрроуза так походила на исключительность самой Унтерманн.

Я покажу ему, как приспособиться, так же, как приспособилась я…

Научу его действовать без последствий для себя.

Мы оба будем теми, кто мы есть на самом деле. Не в социальных условностях, но по-настоящему, на самом деле.

Два человеческих существа единых в одном и том же.

Вместе.

Доктор Унтерманн наконец-то завела машину и выехала из подземной парковки. Рядом с ней, на шикарной коже пассажирского сиденья лежал пакет. Она с нетерпением ждала, когда приедет домой…

О, да…

…чтобы поесть.

Макак[9]

(Перевод: Zanahorras)

Каспарца был мерзким — этакий «человек-капля». Он не мог запихать еду в свою жирную морду достаточно быстро. Посмотрите на него, — подумал Халл с отвращением. — Просто очередной жирный дирижабль.

Но эта девушка — она была красивая, высший класс. Она сказала, что ее зовут Дженис. Слишком старая для потрахушек без обязательств, — решил Халл. — Лет 25–30. Он слышал все эти истории; толстяк был «любителем деток» — все, что было старше 15, было слишком «старым» для него. Но как Дженис замешана в этом? Она выглядела как типичная американская бизнесвумен. Если подумать, Халл видел много американцев, толпящихся на этой шикарной вилле. Но что могли делать так много американцев здесь? Ведь это — Перу.