Взяв Мари за руку, он повёл ее вверх по лестнице, в спальню. Он медленно раздел её, наслаждаясь видом её тела, бледной кожей, целлюлитом, её кривыми зубами и всеми остальными недостатками.
— Займись со мной любовью, дорогой, — горячо выдохнула она.
Она легла на кровать и раздвинула ноги. И то, что она сказала дальше, совершенно потрясло его, потому что Мари никогда не была из тех, кто говорит непристойности.
— Я хочу, чтобы твой член был в моей киске, дорогой. Я хочу, чтобы ты засунул свой член в мою киску и кончил в меня.
Одни только эти слова едва не заставили кончить Смита, слова, в дополнение к предыдущему вниманию Донны.
— Засунь свой член по самые яйца и кончай, ты, большая, красивая секс-машина. Спусти всю свою замечательную сперму прямо в мою маленькую сладкую дырочку.
Смит был потрясён. Он лёг на неё и подчинился. Её рука тут же скользнула вниз и начала массировать его ягодицы.
— Давай, детка, кончай — выдохнула она. — Кончай в мою киску, дорогой…
Но это не сработало. Как такое возможно? Это была любовь, а не детские воспоминания о бейсболе.
Через пять напряжённых, покрытых потом секунд Смит кончил, выдохнув, как финалист марафона. Мари стонала с каждым толчком, обхватив нонами его спину.
— О, дорогая, — Смит чуть не заплакал, уткнувшись ей в шею. — Прости, прости меня…
Какой же это был жестокий обман. Обычно секс Смита длился не меньше полминуты.
— Мне очень жаль, Мари…
Её тёплая рука скользнула по его голове.
— Всё в порядке, дорогой. Я… я знаю.
Сердце Смита ёкнуло.
Но, затем он успокоился. Нет, нет, она не могла знать об этом. Откуда ей было? Она просто хотела сказать, что понимает проблему Смита с преждевременной эякуляцией. Она была такой понимающей, такой чуткой.