- Так и есть. Всё, как они сказали тебе, Дубина. Сначала – странные звуки, потом – крики, визг… Тот парень… чёрт, он вопит так, будто ему кишки через задницу выдирают!
- А у тебя очень художественные сравнения, Буч.
Я поспрашивал его ещё какое-то время, задавал вопросы в различных формулировках, но не узнал ничего нового. Я всё записал в свой блокнот: и про странное жужжание, и про крики, и про удары. Занёс в отчёт всё, что мне рассказали; не упомянул лишь о девушке из номера 312, которая жутко хотела где-нибудь напроказничать.
И я не забрал свой выигрыш. Не до того было.
К этому времени к мотелю подъехала патрульная машина, из которой вылезли Джонни Райан и Пит Орблански и направились ко мне. Хорошие парни; я с ними уже сто лет знаком.
- Что случилось? – поинтересовался Джонни.
Я выложил всё, что знал, и у обоих на лицах появилось странное выражение. Будто я их разыгрываю. Но я не шутил, и они это понимали. И от этого было только хуже.
- Пойдём, посмотрим, - предложил Пит.
Буч уже сказал мне, что дверь заперта изнутри, возможно, забаррикадирована, и нам придётся пойти другим путём. Я не переношу высоту, поэтому отправил Пита на пожарную лестницу, а мы с Джонни пошли к дверям. «Гнёздышко» было не лучшим мотелем. Здесь всегда стоял запах старости и кошачьей мочи. Обычный старый железнодорожный отель, который построили в 1880-х годах, чтобы справиться с мигрантами, хлынувшими в Аркем. Мебель вряд ли менялась с тех времён, и клиентура здесь была соответствующей. Если хочешь перепихнуться с собственной секретаршей в обеденный перерыв, или если только что вышел из тюрьмы, и нужно место, где никто не станет спрашивать о прошлом, - тогда «Гнёздышко» было тем, что тебе нужно.
Когда мы с Джонни поднялись на второй этаж по заляпанным ступенькам, открылась дверь одного из номеров, и наружу высунулся какой-то парнишка.
- Чё такое? – спросил он.
Джонни коснулся фуражки.
- В соседнем номере – бешеный пёс, парень. Уже откусил одному член вместе с яйцами.
Дверь моментально захлопнулась.
Мы с Джонни остались одни. Когда мы с ним подошли к номеру 205, в воздухе разлился странный запах. Конечно, «Гнёздышко» и в лучшие годы не пахло цветами и французским парфюмом, но такого запаха я не слышал никогда. В подобных местечках ждёшь других ароматов – гнили и, возможно, плесени. Но никак не резкого, тошнотворного запаха трав, специй и старых, химических консервантов. Но мы чувствовали именно это, и ни одному из нас не нравилось происходящее.
Перед дверью 205-го номера мы остановились и переглянулись.
- Слышишь этот запах? – прошептал Джонни.
- Да, и он становится сильнее.
Проблема была в том, что подобный запах я уже слышал прежде – когда Дэндридж открыл саркофаг. И мне не нравилось, куда это ведёт.
Из-за двери не доносилось ни звука, и что-то в этой тишине было пугающим. Словно некто или нечто ждало нас по ту сторону деревянной перегородки, источая запах бальзамирования. Звучит странно, но я не мог избавиться от этого чувства. Когда я был ещё ребёнком, мы часто играли в одном заброшенном, полуразрушенном здании. Оно мне никогда не нравилось. Раньше там был кожевенный завод, и сейчас из номера 205 пахло так же – выдубленными и высушенными шкурами, обработанными химикатами. Тот запах, казалось, впитался в стены завода и сохранялся в нём ещё многие годы.