Зайка

– Привет, – говорит она и улыбается как ни в чем не бывало.

Словно не она игнорировала меня последние две недели. Словно в том, что мы впервые за много месяцев пришли сюда по отдельности нет ничего странного. Просто «Привет. Че-как?». Мне так и хочется наброситься на нее с обвинениями и прокричать: «Да какого черта? Где ты была? Почему ты исчезла и не отвечала на звонки?» Но она смотрит на меня таким простым и открытым взглядом, что мне удается выдавить из себя лишь:

– Привет. Как у тебя дела?

Она пожимает плечами.

– Нормально. Ну знаешь, как всегда, копаюсь в мертвых жуках и дохлых книгах. А у тебя?

Я смотрю на ее лицо, скрытое сетчатой вуалью. Она злится на меня? Не могу понять, в темноте трудно разглядеть его выражение. Я пожимаю плечами и улыбаюсь, но чувствую, как у меня подрагивают губы.

– Все в порядке. Куча нервов. Учеба бесит, и все такое.

Она кивает, глядя на луну, которую едва ли смогла бы взбесить такая тупость, как учеба. А мне так хочется, чтобы она смотрела на меня.

– Я скучала по тебе, – с чувством говорю я, даже немного слишком. – Я писала тебе. Думала, ты уехала из города, или еще что.

– Да нет, я все еще здесь. Хотя, признаюсь, ненадолго моталась с Диего в Париж. Он подарил мне это пальто.

– Очень красивое, – говорю я, даже не глядя на пальто, хотя и понимаю, что это так, оно красивое, очень красивое, и раньше я его на ней не видела.

Наверняка очередной трофей из уорреновской мусорки, но нет, вряд ли, выглядит слишком новым. А еще у него меховой воротничок.

– Это настоящий мех?

– Заячий, – она выдыхает дым через нос, как дракон. – Диего своими руками его ободрал. И не смотри на меня такими глазами, Хмурая. В Европе все это умеют. Этот зайка прожил отличную жизнь, прежде чем Диего его подстрелил. Повидал немало изумрудных лужаек в Булонском лесу или черт его знает где.

Она улыбается, глядя на меня сияющими глазами.

– Кстати, а как прошли твои посиделки для озабоченных?

– Нормально.

– Круто.

– То есть… это было невероятно тупо, – исправляюсь я. – Не думаю, что когда-нибудь пойду туда еще раз. Точнее, уверена, что никогда больше не пойду.

– Тебе никто не запрещает веселиться без меня, знаешь ли, – говорит она, глядя на меня.