Но как только его откачают, мальчик все расскажет. Может быть, ей удастся убедить всех, что от удара у него повредился рассудок, может быть, ей все сойдет с рук — а может быть и нет.
Нет, она не сядет в тюрьму только за то, что этот гаденыш не смотрит под ноги.
Он все так же не отрывал от нее глаз, и она, не задумываясь, схватила его за волосы.
Подняла его голову.
И отпустила.
Снова что-то хрустнуло, и теперь стоны прекратились. Мальчик не шевелился, и взгляд стал совсем стеклянный.
На всякий случай, она снова подняла голову и снова отпустила.
А потом пошла в дом и позвонила в 911.
Как она собиралась рассказать об этом Кенту? Что сказать? Надо было позвонить сразу, как все случилось. Тело забрали быстро, но полиция немного задержалась — вот тогда и надо было рассказывать. Можно было даже позвонить сразу после их ухода. Но вместо этого она осталась на улице — поболтать со столпившимися перед домом соседями, снова и снова пересказывая им одну и ту же историю, а потом пошла домой, приготовила поесть, и весь остаток дня провела за телевизором, смотря CNN, словно ждала, что смерть мальчика покажут в новостях.
Кент зашел домой, хлопнул дверью, и с жутким акцентом, как у Рикки Рикардо[66] провозгласил: «Я дома!»
Кристина вздрогнула. Нахмурившись, она посмотрела в окно и удивилась, что не слышала, как «лексус» мужа подъехал к дому.
— Где машина?
— Там грузовик стоит. Пришлось припарковаться на улице.
Так и есть — перед домом стоял белый грузовик городской коммунальной службы, а человек в оранжевом костюме как раз спускался в люк перед машиной. Вслед за мужчиной в люк змейкой пополз толстый желтый шланг.
— Чинят там что-то. Видать, с канализацией проблемы. Поэтому, наверное, и запах такой жуткий.
Сердце Кристины застучало. Нет. Она бросилась к двери, распахнула ее, и глубоко вдохнула, втянув хорошо знакомую отвратительную вонь.
К горлу подступила тошнота. Ноги отказывались слушаться. Приникнув к дверной раме, она посмотрела туда, где упал мальчик. Там оставалось темное пятно — полиция не смыла кровь. Видимо, подумала она, это дело оставили мне.
— Дорогая, что случилось? — Кент положил ей руки на плечи.
— Я чувствую его запах, того мальчика, — сказала она.
— Так ты об этом запахе говорила?