Его глаза все еще быстро бегали по сторонам в поисках пути к отступлению, но он уже знал, что это бесполезно. Эл услышал, как в кухне открылась и закрылась сетчатая дверь. Справа в коридоре послышалось какое-то движение, затем звук шагов на лестнице, ведущей на второй этаж.
Он ничего не сказал, даже не попытался убежать. Они окружили его, кошки и их люди, и вскоре он оказался в центре круга посреди комнаты. Ряд расступился, и в просвет шагнул перс.
Леон.
Кот подошел к нему и встал перед ним. Эл испытывал искушение пнуть животное и отправить его в полет через всю комнату, но у него было чувство, что единственный способ выбраться из этой ситуации живым - это вести себя хладнокровно.
- Так вот почему мы здесь? - сказал кто-то. Девочка. - Этот парень?
- Он убил Конни, - холодно сказал Леон. - И пытался убить меня. Кот оглядел собравшиеся вокруг лица. - И он поддерживает войну.
Это резко все изменило. Теперь все они смотрели на него так же, как смотрел на него Леон, - с гневом, с ненавистью, и ему пришло в голову, что он может вообще не выбраться из этой передряги.
Он свирепо посмотрел на Леона, пытаясь запугать кота и заставить его отвернуться, но тот выдержал его взгляд.
- Только коты, - сказал Леон.
Внезапно люди ушли, хиппи развернулись и ретировались также, как и пришли, пока в комнате не остались только он и около тридцати котов. Коты двигались вокруг, меняя места, устраиваясь ровными рядами позади Леона.
В перемещении кошек было что-то официозное и ритуальное, и Эл внезапно понял, что они собираются делать. Перед ним был трибунал единомышленников Конни. Конни рассказывала ему об этом за неделю до своей смерти...
...что она и ее чудаковатые новообретенные друзья участвовали именно в таком трибунале, где они заочно судили Линдона Джонсона и Роберта Макнамару[25] за военные преступления и преступления против американского народа. Конечно, их обоих признали виновными, и Конни была в восторге от результатов этого фарса.
Он не собирался подвергать себя подобной чепухе, и прежде чем Леон успел даже упомянуть о выдвинутых против него обвинениях, Эл сказал:
- Я задушил Конни и рад этому.
- Я даже не сказал, зачем мы здесь, - предостерег его Леон.
- Я знаю, зачем мы здесь. Потому что я убил Конни, а ты видел, как я хоронил ее тело, и ты хочешь, чтобы я был наказан за это, - он жестоко улыбнулся. - Но всем плевать. Она была избалованной богатой соплячкой, и твои друзья-хиппи, вероятно, уже забыли о ее существовании. Кроме того, - он сделал паузу, - она была всего лишь кошкой.
- Я любил ее! - крикнул Леон.
Улыбка Эла стала еще шире.
Леон заставил себя успокоиться, затем оглянулся на других котов и мяукнул один раз. Он снова повернулся и глубоко вздохнул.