- Помогите! - закричал Эл во всю глотку. - Помогите!
Но его голос не был слышен из-за скандирования толпы. Длинноволосый парень вытащил из кармана бандану и заткнул ею рот Элу.
- Давай сделаем это, - сказал Леон.
Человек Леона протянул руку за его спиной, и кто-то вручил ему маску. Маску Рональда Рейгана.
Эла приподняли и подержали на весу. В течение нескольких коротких секунд он мог видеть все. Они были в парке Золотые Ворота[26], на какой-то сцене. Перед ними были тысячи людей, многие из них держали плакаты и транспаранты, осуждающие войну. Он был потрясен, увидев, что не все демонстранты были хиппи. Он увидел несколько взрослых людей средних лет, несколько пожилых пар, несколько мужчин, похожих на него самого.
Затем маска была натянута на его голову, и единственное, что он мог видеть, - ограниченный вид из маленьких глазниц. Его перевернули, понесли и затащили на деревянную платформу, на которую запрыгнул и Леон.
Это был эшафот.
Краем глаза он увидел факелы и внезапно понял, что происходит.
Чучело губернатора Рейгана[27] собирались сжечь на костре.
И он был этим чучелом.
Веревку привязали к веревкам на его теле. Эла высоко вздернули. Перед собой, на плечах остальных хиппи на сцене, он увидел кошек, десятки кошек с блестящими глазами.
Под ним был разведен костер.
Ирония судьбы, подумал Эл, когда огонь разгорелся вокруг него, когда его штаны вспыхнули и пламя поднялось вверх по его телу. У прабабушки Конни была короткая эпизодическая роль в старом фильме с Рональдом Рейганом "Адские кошки Военно-Морского Флота"[28].
Адские кошки.
Если бы ему не заткнули рот кляпом, если бы он не испытывал такой сильной боли, он бы рассмеялся.
Ⓒ Connie by Bentley Little, 1999
Ⓒ Игорь Шестак, перевод, 2020
Петохталрейн
И вот оно опять.
Сначала Эллисон обнаружил упоминание о нем в записанной на языке пима истории народа хохокам[29], или Тех-Кто-Исчез, – упоминание о Темном Человеке, положившем конец древней культуре. В его руках находился аналог библейских апокрифов: запретного, отреченного знания, которому надлежало оставаться сокрытым и погребенным, неразделенным и неявленным. Сидя в одиночестве в крупной научной библиотеке Хантингтона, он с волнением перебирал разложенные на столе перед ним стопки подлинных документов и ксерокопий, разыскивая другие упоминания. Находка не относилась к области его интересов и не могла дополнить собой его диссертацию, однако история являет свою суть посредством подобных случайных открытий и связей, и под стук заторопившегося сердца он все глубже зарывался в бумаги. Да, пока что он всего лишь студент-последипломник, однако, возможно, что именно ему удалось впервые заметить появление этой темной, рожденной хаосом фигуры в различных культурах и временах.