Призрак Оперы

Существовал лишь один возможный выход, тот, что вел в спальню Луи-Филиппа, в которой находились Эрик с Кристиной Дое. Однако если со стороны Кристины то была самая обычная дверь, для нас она оставалась абсолютно невидимой… Следовательно, надо было попытаться открыть ее, не зная даже, где она находится, а это была нелегкая задача.

Когда я понял, что у нас не осталось больше надежды на помощь со стороны Кристины Дое, и услышал, как чудовище увлекло, а вернее, утащило несчастную девушку вон из спальни Луи-Филиппа, чтобы она не препятствовала нашей пытке, я решил немедленно приняться за дело, то есть искать трюк, с помощью которого открывается дверь.

Но прежде всего необходимо было успокоить господина де Шаньи, который, как одержимый, разгуливал по прогалине, издавая нечленораздельные крики. Обрывки разговора между чудовищем и Кристиной, которые, несмотря на свое волнение, он все-таки уловил, немало способствовали ухудшению его состояния; если же добавить к этому удар, полученный им при виде колдовского леса, и жгучую жару, от которой пот заструился по его лицу, нетрудно понять, что господин де Шаньи не мог справиться с охватившим его возбуждением. Несмотря на все мои советы, мой спутник утратил всякую осторожность.

Он метался взад-вперед без видимой причины, устремлялся к несуществующим пространствам, полагая, что входит в аллею, ведущую к далеким горизонтам, и через несколько шагов натыкался лбом на отражение иллюзорного леса!

При этом он кричал: «Кристина! Кристина!» – размахивая пистолетом и снова взывая изо всех сил к чудовищу, требуя дуэли с Ангелом музыки не на жизнь, а на смерть и к тому же кляня иллюзорный лес. Видимо, пытка оказывала свое действие на неподготовленный ум. По мере возможности я пытался одолеть ее, спокойнейшим тоном урезонивая бедного виконта, заставляя его прикасаться пальцами к зеркалам и железному дереву, а также к веткам на тамбурах и стараясь объяснить согласно оптическим законам суть окружавших нас сияющих картин, убеждая, что не можем же мы, подобно вульгарным невеждам, стать их жертвами.

– Мы находимся в комнате, маленькой комнате, вот что вы должны повторять себе непрестанно… И мы выйдем из этой комнаты, как только отыщем дверь. Давайте же искать ее!

Я обещал ему меньше чем через минуту найти трюк, с помощью которого открывается дверь, если он перестанет оглушать меня своими криками и отвлекать безумными блужданиями.

Тогда он улегся на полу, словно в лесу, и заявил, что будет ждать, когда я найду выход из леса, раз ничего лучшего сделать не может! И все-таки счел нужным добавить, что с того места, где он находится, «открывается чудесный вид». (Несмотря на все мои разговоры, пытка продолжала действовать.)

Что же касается меня, то, забыв о лесе, я подошел к зеркальной стене и принялся ощупывать ее во всех направлениях, отыскивая слабую точку, на которую следовало нажать, чтобы заставить вращаться двери в соответствии с придуманной Эриком системой вращающихся дверей и люков. Порой такой слабой точкой могло быть простое пятно на зеркале величиной с горошину, под которым и скрывалась пружина.

И я искал! Искал! Тянул, насколько мог, руки вверх. Эрик был примерно одного роста со мной, и я полагал, что не мог он поставить пружину выше, чем того требовал его рост, – впрочем, это было всего лишь предположение и в то же время – моя единственная надежда. Я решил таким образом неукоснительно обойти все шесть зеркальных стен, а затем так же тщательно исследовать пол.

Ощупывая с величайшим вниманием стены, я тем не менее старался не терять ни минуты, ибо жара валила меня с ног, мы буквально поджаривались в этом пламенеющем лесу.

Так я работал с полчаса и уже покончил с тремя стенами, когда, на наше несчастье, обернулся, услыхав глухой возглас виконта.

– Я задыхаюсь! – вымолвил он. – Все эти зеркала излучают дьявольский жар!.. Скоро вы найдете свою пружину?.. Еще немного, и мы здесь изжаримся!

Я обрадовался, услышав его. Он ни слова не сказал насчет леса, и я надеялся, что разум моего спутника сможет долго еще противостоять пытке. Но тут он добавил:

– Меня утешает, что чудовище отвело Кристине время до одиннадцати часов завтрашнего вечера: если мы не сможем выйти отсюда и оказать ей помощь, то умрем, по крайней мере, раньше ее! Месса Эрика прозвучит для всех!

И он глотнул горячий воздух, едва не лишивший его последних сил…

Не имея, подобно господину виконту де Шаньи, безысходных причин соглашаться с кончиной, я, сказав несколько утешительных слов, опять повернулся к своей стене, но, разговаривая с ним, я сделал несколько шагов, и напрасно: при неслыханной путанице иллюзорного леса мне уже трудно было с полной уверенностью отыскать нужную стену! Пришлось начинать все заново наугад… Я не мог не выразить своего разочарования, и виконт понял, что предстояло переделывать всю работу. Это нанесло ему еще один удар.

– Никогда нам не выбраться из этого леса! – простонал он.

Отчаяние виконта все возрастало. И, возрастая, заставляло его забывать, что он имеет дело всего лишь с зеркалами, и верить в то, что его окружает настоящий лес.

Я же принялся вновь искать, щупать… Хотя меня тоже постепенно охватывало лихорадочное возбуждение, ибо я не находил ничего, решительно ничего. В соседней комнате по-прежнему было тихо. А мы безнадежно заблудились в лесу, без компаса, без проводника, без ничего. О! Я знал, что нас ждет, если никто не придет нам на помощь… или если я не найду пружину… Но напрасно искал я пружину, мне попадались лишь ветки, великолепные ветки, встававшие прямо передо мной или изящно закруглявшиеся над моей головой… Только тени они не давали! Впрочем, это было вполне естественно, ведь мы находились в экваториальном лесу, и солнце стояло прямо у нас над головой, в лесу Конго…