Голоса из подвала,

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ох. – Она посмотрела внутрь комнаты, ища взглядом дочь.

Кончик тлеющей в тонких женских пальцах сигареты начал едва заметно подрагивать.

– Понимаю, неудобно. Но ты сама подумай – они решили отпраздновать день рождения неродившегося ребенка. Что само по себе… Нас позвали. Да еще с Настей. Разве это нормально? – повторил Дима.

– Настёна… – голос Веры дрогнул, когда она посмотрела на мужа. Со дна маленьких синих озер поднималась, проблескивая на концах ресниц маячками-слезинками, паника. – Я думала, для Наташи это как антистресс…

– Спокойно. – Дима выхватил из ее трясущихся пальцев сигарету. – Просто давай уже собираться и уходить.

Сатуров храпел. Шелковая рубаха расстегнулась, обнажив кружево черных волос на жировом валике пуза. Мерно постукивал маятник механических часов. У телевизора сидел плюшевый розовый слоник. Со стены на взволнованных гостей взирала африканская (а может тайская, Дима не разбирался) маска. Они прошли мимо кресла, серванта, мимо стола с рюмками и бокалами, с мясными нарезками, магазинными соленьями, конфетами, нетронутым тортом с торчащей из него, как шпажка канопе, одинокой потухшей свечой.

– Наташа?.. – окликнула Вера. И уже громче: – Настенька!

В просторной прихожей никого обнаружить не удалось. В хозяйской спальне царила темень. Дима сунулся, нащупал выключатель. Надавил кнопку – пусто.

– На кухне нет! – с нарастающим волнением докладывала Вера. Хлопнула дверью. – В ванной тоже! Настя! Наташа! Настя-а!!!

– Да не психуй ты…

Дима уже и сам разнервничался не на шутку. Заглядывая в одну, другую, третью комнату, ругал себя в мыслях – и как в голову-то пришло доверить ребенка этой сумасшедшей? Пускай на минуту, но мало ли… В очередной раз пробегая мимо храпящего Сатурова, испытал дикое желание пнуть пьяного борова в жирное брюхо.

– Настёна! – позвал сам.

В памяти вспыхивали заголовки новостных лент: безумная старуха сварила внука в ванной; подростки замучили одноклассницу после школы; восьмилетний мальчик ушел от родителей-алкоголиков и замерз в снегу. Какой еще снег в сентябре, господи, откуда?.. Воображение рисовало картины одну страшнее другой, но все без исключения – с участием Натали и Настёны.

«Без паники. Если в квартире их нет, значит, зачем-то вышли».

Вернулся в прихожую, чтобы проверить замки, но тут же сообразил – ботиночки-то Настенькины, вот же они, рядом с коляской чертовой. И курточка висит вместе с Веркиной, на одном крючке…

Коляска вдруг ожила и с протяжным, режущим уши воем вылетела ему навстречу. Колесо с силой ткнулось в голень, заставив охнуть от боли.

– Не нашли, не нашли! Я выиграла!

– Господи, Настя! – Вера, отпихнув мужа, подскочила к дочке. – Что ж ты пугаешь-то нас так!

– Ма, – плеснула синевой из удивленных глаз Настёна. – Ну я же выиграла, правда?..

– Выиграла, выиграла, конечно же, выиграла, солнце! – Вера оглаживала золотистые волосы, целовала дочь в пухлые щечки и лоб.