– Ма-ма.
На Диму уставились два круглых изумрудно-зеленых глаза. Один остался полуприкрытым.
– Никак не могу понять, что это за кукла, – делился Дима соображениями за ужином. На ужин была пицца. Вера припозднилась, так что они уложили Настёну и ели вдвоем.
– Угм?
– Она похожа на ту, что пытались всучить эти твои, Сатаровы.
– Сатуровы, – поправила Вера, вытирая салфеткой рот. – Ну, значит, всучили все-таки.
Она выглядела уставшей и постоянно позевывала, всем видом давая понять, что не прочь последовать примеру дочки и поскорее лечь спать.
– Но есть и различия, – продолжал увлеченный своими мыслями Дима. – Наша кукла, кажется, немного крупнее. И у нее волосы на голове.
– Я думала, пупсы все лысые.
– Нет, я погуглил – всякие бывают. Но обычно без волос, тут ты права. У Сатуровых тоже без волос игрушка была, да?
– Если честно, не помню. Это так важно?
– Да не то чтобы… просто интересно. И потом – Настёна-то с этой куклой весь день не расстается. Учит ее ходить, говорить, постоянно с собой таскает. Ты видела – они и спят теперь вместе.
– Дим, – устало улыбнулась Вера. – Ты так говоришь, будто это что-то плохое.
– Не знаю, Вер. Просто мне не нравится, как она себя ведет. И Сатуровы не нравятся, и куклы их…
– Все девочки любят играть в куклы. Я сама играла в ее возрасте. Дочки-матери, и все такое… Кстати, раз уж о Сатуровых вспомнили. Наташа заезжала в офис сегодня. Спрашивала, как вы тут. Премию всем выдала, между прочим.
– Как мы? Да просто прекрасно. В дочки-матери вот скоро играть будем, – буркнул Дима.
Посреди ночи приспичило в туалет. Он тихонько встал, чтоб не беспокоить жену, нацепил тапочки.
«Тапки там… Сами найдете, короч», – вспомнилось почему-то пьяное хрюканье кабана Сатурова.
– Вот и нашли, жирный ты хрен, – подумал Дима вслух.
Вера заворочалась в кровати, и он застыл на несколько секунд, боясь ее разбудить. И одновременно закипая от злости и боли – переполненный мочевой пузырь грозил вот-вот лопнуть.