— А спасенные что говорят? Дети как?
— Молчат пока, все еще не верят, что хозяин безвозвратно сгинул. Видно, совсем их застращал. Вместо Бога у них, что ли, был? Пока на реабилитацию в областной санаторий их поместили. Там как раз сейчас не сезон. Детишки слабые, авитаминоз, рахит и прочая сопутствующая хворь. Но жить будут. Молодец, Андрей, спас ты их. Долго бы они в этой пещере не протянули…
***
Мартовское солнышко припекало совсем по-весеннему. Касалось лучиками через окно комнаты в общаге бронзы обнаженной спины Сони. Она прильнула ко мне и что-то мурлыкала, лежа на кровати. На столе ей подмурлыкивал приемник:
Сердце, тебе не хочется покоя,
Сердце, как хорошо на свете жить…
— Андрей, — надулась девушка. — Ты меня совсем не слушаешь? О чем думаешь?
— Слушаю, — я чмокнул ее в губки, перебив все желание на меня ворчать. — Просто задумался.
— Опять сегодня Быков с Погодиным припрутся? Ни дня без них прожить не можешь. Когда уже вечер без них у нас с тобой пройдет?
— И Трошкин еще обещал зайти, — я виновато прикусил губу. — Их можно понять. Столько друга не видели. Представляешь, без меня они вообще не собирались вместе. Ни разу. Получается, вроде мы все друзья, а связующее звено между ними – только я, оказывается.
— У тебя больничный скоро закончится, и опять укатишь в свою Москву. Зачем тебе это? Учился бы здесь, в городе, спокойно. Сам говорил, что со второго полугодия курсантов в увольнительные каждые выходные отпускают. Обещал. Хоть виделись бы тогда…
— Служба есть служба, Сонь. Не хочу учиться, хочу жениться…
Девушка насторожилась.
— Да это из мультика фраза крылатая есть…, – улыбнулся я.
— А сам ты жениться, конечно, не хочешь? — зеленые глаза Сони превратились в щелочки. Щеки подернулись румянцем. В этом тихом гневе она была прекрасна.
— Дай хоть учебу закончить, - отшутился я. — И потом... Семья времени требует, а я то там, то здесь…
Соня привстала.
— У тебя там кто-то есть? В Москве?
— Э-э… Нет, конечно!
— А почему так долго думал? А? Говори! — Соня хлопнула ладошкой по подушке.