– Не просто пятнистые, а те, кто уже почти исчез, – странно, когда Соня рассказывала это Эдику и слышала его подтверждение, страшно ей не было ни капельки. А сейчас стало жутковато. И она по-настоящему, а не понарошку испугавшись, прижалась к Радику покрепче. Темнота за окном почему-то начала казаться густой, словно живой.
– Ты что-то видишь? – её переживания не прошли незамеченными, и Радик тоже уставился в окно. – Прямо сейчас?
– Нет, – Соня попыталась рассмеяться, но вышло не очень убедительно. – Я не вижу по-настоящему, если честно. Но когда мама с бабушкой уезжали, мне казалось, будто кусок пространства занят чем-то невидимым, там даже снег падал совсем иначе.
– Звучит жутко, – Радик снова посмотрел в окно, а потом прямо на неё. – Соня, что ты делаешь?
Та замерла, не убирая руки с пуговиц на рубашке Радика.
– Пытаюсь тебя соблазнить? – неуверенно произнесла она, посчитав, что лучше уж он рассмеется из-за её неловких попыток, чем разозлится на глупое вранье. Не вышло.
– Зачем? – кажется, она его напугала. Он даже отодвинулся на край кровати, правда, хотя бы не вскакивая и не убегая. И чем она постоянно пугает парней, интересно?
– Ты же сам говорил, что я тебе нравлюсь, – она против воли коснулась фиолетовой щеки и тут же отдернула руку. – И что это не имеет значения. Оно правда не заразно, или ты мне не веришь?
– Я верю, – Радик всё-таки поднялся с постели и повернулся к ней спиной. Плохой знак. Соня прикусила губу и посильнее закуталась в одеяло. Может, её лицо всё-таки более уродливое, чем ему казалось изначально?
– Тогда почему? – она заставила себя продолжать, хотя горло перехватывало, и хотелось разреветься. Нет уж, если она не начала реветь раньше, сейчас точно не станет.
– Слушай, – Радик так и не повернулся к ней лицом, и Соня тщетно пыталась понять, какие эмоции он сейчас переживает. С затылка многого не спросишь, а то, что спина казалась напряженной, так оно может и от раздражения. – Еще сегодня днем ты не вспоминала обо мне и даже не подозревала о моих чувствах. А сейчас… это. Что изменилось?
Он наконец-то повернулся, и его лицо – словно окаменевшая маска! – выбесила Соню больше, чем она могла вообразить.
– Что изменилось? – прошипела она, вскакивая на ноги прямо на постели. Кажется, халат местами задрался и распахнулся – то-то Радик быстро отвел взгляд, уставившись на свои ноги, ей было всё равно. – Мне недолго осталось, вот что изменилось! У тебя есть куча времени, ты можешь ждать и тянуть сколько угодно, ты можешь мечтать о будущем и строить планы, но у меня ничего этого нет!
Она не заметила, как сорвалась на крик, и того, что Радик смотрит сейчас на неё не отрываясь, тоже. Перед глазами всё поплыло из-за слез.
– У меня ничего уже не будет, – почти прошептала она, обессиленно садясь на кровать. Этот вопль словно забрал все её силы и даже голос. – Свиданий и цветов, походов в кино. Я не собиралась замуж, знаешь? Но сейчас мне обидно, что я и не смогу выбирать, планировать мне свадьбу и детей или нет. Это пятно решило всё за меня.
– Это не совсем так, – Радик вцепился рукой в волосы, словно раздумывал, выдрать клок или просто так замер. – И знаешь, ты совершенно права. Может, я эгоист, но я не хочу торопиться и пропускать всё это и позволить пропустить тебе. Прости.
Он повернулся и вышел из спальни. Прошло несколько томительных минут, Соня ждала, что он вернется. Принесет чашку чая или кота, и они с Радиком поговорят еще раз. Она не будет рыдать, а он перестанет говорить так сухо, словно не было никаких признаний и поцелуев.
Хлопнула входная дверь.
«Может, в аптеку побежал?» – попыталась из последних сил утешить себя Соня, но прекрасно понимала, что это чепуха. Радик выразился вполне конкретно.
Что же, за один вечер она кинула парня, на неё набросились незнакомцы и парень её бросил. Правда, другой. Кажется, она не совсем правильно проживает последние дни, но довольно интенсивно.