– Закрой ты это, они всё равно не поверят, – мягко произнесла Александра, подходя сзади и заглядывая через плечо. Вот хоть Радик и знал, что в доме кроме них и кота никого нет, а всё равно вздрогнул всем телом.
– Ты и спать плохо стал, – заметила на это Александра и поджала губы. – Может, тебе попить успокоительное?
– Как оно мне поможет забыть последнюю прогулку? – скривился Радик. – Скорее мне поможет, если я напишу об этом.
– Как знаешь, – не стала спорить Александра и вышла из комнаты. Уже с кухни она добавила. – Мне самой успокоительные не помешают. Сплю плохо.
А Радик снова замер. Как написать то, что он видел?
«Я вышел в магазин за свежим хлебом. Вы еще помните свежий хлеб, который можно пощупать, пусть и через пакет? Или давно заказываете на дом, честь и хвала службам МЧС, которые развозят продукты. Без них многие бы умерли с голода. В нашем городе еще кто-то работает, кроме них и полиции?..»
Он стер все строчки кроме первой и зло уставился на монитор.
Он и впрямь вышел за хлебом. И сейчас он кривил душой. Магазины работали по-прежнему. Просто более короткий день, да и расходились люди по домам, когда улицы еще были полны полиции и военных. Вот и он пошел в булочную, в какую ходил, когда еще жил дома, с родителями и Андреем. Это, в общем-то было не слишком далеко от дома Сони, да и пошел он ранним вечером, задолго до комендантского часа.
Он так углубился в свои мысли, когда шел, что столкновение на дороге стало для него полной неожиданностью. Трое или четверо – он так растерялся, что даже по прошествии времени не мог вспомнить точно пятнистых ребят, не скрывающий свои пятна за масками или перчатками, пинали еще одного. И густо-фиолетовое лицо этого несчастного не оставляло сомнений, что он тоже заражен. Это поразило Радика даже больше, чем сама жестокость, с которой эти подростки избивали жертву.
– Вы чего, он же свой! – выпалил Радик, даже не задумавшись, что может и сам стать жертвой. Ведь раньше он рисковал лишь когда подделывал пятно, разве нет?
Но когда все трое – или всё-таки четверо? – подняли на него взгляд, он вздрогнул от нахлынувших предчувствий. Фиолетовые чуть прозрачные снаружи и почти черные в глубине глаза без белков выглядели до того пугающими, что Радик начал отступать еще до того, как нападавшие с угрожающим видом двинулись в его сторону. Он в панике бросил взгляд налево, потом направо, но улица словно вымерла. Здесь не было полицейских. Все окна были закрыты и зашторены – кричи не кричи, никто не выглянет и не поможет. Он еще пятился, когда вдруг закололо сердце и паника нахлынула такая, что всё – бежать и не поворачиваться. Но он устоял. А вот те, что шли на него – Радик не рискнул бы их назвать людьми, жуткие чернильные твари, они дрогнули и бросились прочь. Смотрели они своими блестящими и темными как налитые в стеклянные шары чернила глазами не на Радика, а куда-то над его головой. И когда Радик тоже посмотрел наверх, он увидел почти прозрачную из-за солнца тень медведя, накрывшего его целиком.
Похоже, его не оставляли даже днем, и Радик был благодарен им за это. Да только выходить больше всё равно не хотелось, и ночью ему всё чаще снились чернильные тени с блестящими глазами. И сердце давило даже без медведя.
Как он мог рассказать всё это другим, тем, кто жадно читал его блог, следил за его жизнью с той стороны монитора, оставлял «лайки» и комментарии? Он не хотел рассказывать об Андрее и Соне. Больше нет.
Он снова открыл страничку для поста, стер первую строку и бодро застучал по клавишам.
«Я был не прав, не стоило рассказывать всем о том, что мне удалось узнать. Я прошу прощения, но сомневаюсь, что есть еще кто-то, способный меня простить. Поэтому я оправдываюсь не перед ними, а перед собой. Я надеялся на помощь, но стало только хуже. Некоторые из нас кончают жизнь самоубийством, боясь того, что следует за исчезновением. Я боюсь только одного – перестать быть собой. И с этим я буду бороться до конца».
30 глава
– Родион, я всё понимаю, темно-фиолетовый производит впечатление цвета, который не пачкается, и мне бы не хотелось заводить разговор об это с таким взрослым юношей, но не пора ли тебе принять ванну? – Радик оторвался от ноутбука и недоуменно уставился на Александру. Потом он сообразил, о чем она говорит, машинально понюхал воротничок и покраснел от смущения. То есть, конечно, он считал, что покраснел – таким жаром опалило его с некоторых пор ровно фиолетовые щеки. И тут было от чего смутиться. Дело ведь было даже не в том, что его упрекнула Сонина бабушка – за последние недели он привык к ней больше, чем к собственной, которая жила в другой стране и звонила раз в полгода – на день рождения одного из братьев. Но он и сам обычно отличался чистоплотностью, старался принимать душ или ванну каждый день. Неужели его так замотали бессонные ночи, полные кошмаров, и сидение в сети?
Он ничего не ответил и просто прошмыгнул мимо Александры в ванную. Там она его и нашла полчаса спустя. Радик зачарованно наблюдал за текущей струей воды, находясь при этом на безопасном расстоянии – у противоположной стенки.
– Водобоязнь? – заинтересовала Александра и покачала головой. – Вот ведь новая забота. Чая и супа ты еще не боишься?
– Вроде бы нет, – Радик только сейчас с трудом сумел оторваться от вида воды и помотал головой. Он почувствовал, что проголодался, и завуалированное приглашение Александры было кстати. – Надо проверить.