00:17
Когда она впервые вошла в кухню, этот ужасный мясной, сырой запах ударил ей в нос и в горло, она разрыдалась и упала на колени, ее рвало до тех пор, пока не осталось ничего, кроме болезненных сухих вздохов. Во второй раз она попыталась сделать то же самое. Но в третий раз... зная, что времени на брезгливую девчачью чушь просто нет... она обмотала ноги Маргарет. На ней были желтые перчатки Playtex, но даже так мертвый вес и жирное, холодное ощущение этих конечностей были отталкивающими. И когда она упаковала руки, одна из них – возможно, левая – выскользнула из ее рук, и холодная рука Маргарет коснулась ее запястья. Боже милостивый, это ощущение... как будто тебя ласкает мясо.
Она ахнула и упала, а мертвая рука шлепнулась на кафельный пол.
Во рту у нее была кровь, и она поняла, что это потому, что она только что прокусила нижнюю губу.
Она посмотрела на часы. Ей нужно было спешить.
- Ты можешь это сделать, - прошептала она себе под нос. - У тебя нет выбора.
00:19
Cнова за дело.
Мертвый груз. Да, тот, кто придумал этот термин, обращался с мясным ассорти подобным образом. Потому что каждая рука была тяжелой, а каждая нога словно наполнена свинцовыми шариками. Было нелегко завернуть их, заклеить эти непристойные черные пластиковые пакеты скотчем. Но она сделала это – каким-то образом, каким-то образом – ее кишки медленно и скользко ползли вверх по задней стенке горла все это время. Затем голова. Дыша так тяжело, что ей показалось, будто у нее начинается гипервентиляция, Тара протянула руку, которая так сильно дрожала, что практически хлестала ее по запястью. Она стиснула зубы и попыталась схватить ее за волосы... но как только она прикоснулась к ней, она вздрогнула.
Человеческая голова.
Это была человеческая голова.
- Сделай это, - сказала она. - Просто сделай это.
Она так крепко стиснула зубы, что ей показалось, будто челюсть вот-вот сломается. Тара протянула руку и схватила Маргарет за волосы.
Голова была тяжелой.
Лицо было серо-белым, забрызганным засохшей кровью, которая казалась почти черной. Глаза были открыты, остекленевшие и с пристальным взглядом. Из перекошенного рта текла кровь, размазанная по подбородку.
Выпуская невольный, почти дико звучащий крик, Тара дернула за голову одной рукой, сжала сушилку другой, повернув ее яростно из стороны в сторону, и ее почти стошнило снова, когда она увидела лужу липкой крови в раковине и услышала мясистые, влажные звуки ножек сушилки, которые выходили из обрубка шеи.
Она чуть не отбросила ее в сторону, содрогнувшись от отвращения.
Но она не сдалась, бросила ее в здоровенный мешок и завязала.
Потом туловище.