Обычные жертвы

Длинноволосый смотрел на него с порядочным отвращением.

– Кажется, ты собой гордишься.

Томпсон ответил ему удивленным взглядом.

– Я в самом деле горжусь. Вы понятия не имеете, как тяжело исправить такую ошибку, особенно в наш век технологий, когда люди могут узнать о чем-то подобном, – он щелкнул пальцами. – Обычные жертвы никто даже и не замечает, всех этих хиппи и бродяг. Но это… – он покачал головой, – это было тяжело.

Ствол дробовика слегка качнулся книзу, и коротковолосый внезапно ринулся вперед. Он схватился за ствол, и в то же мгновение Томпсон нажал на спусковой крючок. Рывок заставил «агента» разжать палец, а от каменной стены в паре метров за спинами самозванцев отлетел осколок размером с голову. Коротковолосый ругнулся, но замер, когда Томпсон снова направил на него дробовик, держа палец на спусковом крючке.

– Назад, черт бы тебя побрал, – прорычал он. – Нет… еще. А теперь отойди в сторону… да, вот так. У меня остался один патрон, и я могу вас обоих одним выстрелом пришибить. Хотите еще раз попробовать? У меня кончается терпение.

Длинноволосый заикнулся:

– А что насчет…

– Знаете что, – перебил Томпсон, – хорош болтать. Пора уже покончить с этим дельцем, чтобы я успел домой к ужину.

Коротковолосый просверлил его злобным взглядом.

– Рад слышать, что тебя так мучает совесть.

– Ни капли.

Томпсон старался, чтобы голос звучал бодро и весело, но это давалось ему с трудом, учитывая, как чертовски сильно ныло плечо, отзываясь сильным уколом боли на каждый удар сердца. Из-за ранения и гонки по пещере он сполна ощущал свой возраст. А еще холод, ноющие суставы и синяки на локтях и коленях. И нет, совесть его не мучила. Бо Пайл был слишком стар для этой работы, и если Томпсон не возьмет дела в свои руки, кто знает, что случится с горожанами, его собственной семьей и будущими поколениями. Может, Томпсон немного и отступал от заведенного веками порядка, так что с того. Либо делать дело самому, либо столкнуться с расплатой. Выбирать не приходится.

Уставившись на фальшивых агентов холодным взглядом, он шагнул в их сторону. Чтобы парни понимали, что он не шутит, Томпсон держал дробовик ровно и наготове, хотя при этом тихо скрежетал зубами от боли. «Агенты» машинально пятились в том же темпе, шаг за шагом. Когда один начал поворачиваться, Томпсон сказал:

– Не-а. Оставайтесь лицом ко мне и идите спиной вперед. По сторонам не смотрите, только на меня. Как я смотрю на вас. И помните, если один из вас дернется, я подстрелю того, в кого легче будет попасть. Пошевеливайтесь!

Глава 32

Шансов сбежать от Томпсона не было: он заставлял их держаться на таком расстоянии, что ни Сэм, ни Дин не смогли бы до него добраться без риска быть подстреленными. Вход, в который они вошли, оказался не туннелем, а пещерным эквивалентом крохотной прихожей. Шериф, наконец, позволил им повернуться, чтобы увидеть, куда они идут, сделать еще два шага – и всё на этом. В этой части пещеры виднелся потолок – в полудесятке метров над головой – но сам зал был вдвое крупнее предыдущего. Повсюду виднелись троги – некоторые неуклюже бродили с места на место, некоторые сидели на корточках у единственного большого костра в центре. Все они так или иначе двигались. Даже сидящие покачивались на носках, будто что-то – вероятно, шум выстрелов – взбудоражило их. Они издавали лишь неразборчивое ворчание и булькающие стоны, но зато так часто, что создавалось впечатление, будто каждое существо добавляет ко всеобщему гвалту свой собственный голос.

Пусть Сэм и Дин вошли не по своей воле, они все равно старались двигаться потише, поэтому сперва их присутствие осталось незамеченным.

– Топайте, – тихо велел Томпсон.

Он подошел совсем близко – дуло дробовика больно вжалось в шею Дина сзади. Он не сомневался, что шериф держит палец на спусковом крючке. Несмотря на это, Дин хотел послать Томпсона куда подальше, но потом передумал. Неизвестно, насколько хорошо слышат эти твари, а проверять на своей шкуре не хотелось.