Она кивнула.
– Поймите, – почти умоляюще проговорила Киннамон, глядя на Дина, – я не просто их слышала. Я была там, в пещере, вместе с ними. Я была так напугана, что едва дышала. – Она быстро заморгала, будто пыталась яснее что-то разглядеть. – Нашивка принадлежала Фэллон. Она купила ее в безумном магазинчике подержанных вещей в Нэшвилле, когда была там с семьей в последний раз. Года три назад, думаю. Точнее сказать сложно.
– А Марли? – спросил Дин.
– Она тоже была там. Они были там обе. Бежали со всех ног, пытаясь спастись от… чего-то. – Киннамон нахмурилась, и в ее глазах появилось то же отстраненное выражение, какое братья видели во время первой встречи. Потом ее взгляд прояснился. – Я… Они… так и не разглядели как следует то, что схватило их сзади.
– Проклятье, – пробормотал Сэм.
Не потому, что девочки не успели разглядеть нападающих. Просто он знал, что будет дальше.
– Их… – Киннамон сглотнула, и на мгновение показалось, что ее вот-вот стошнит. Она сделала очередной глубокий вздох и продолжила, стараясь, чтобы голос звучал ровно: – Их потащили обратно в темноту какие-то твари… крупные и сильные. Их было так много, что они вертелись и врезались друг в друга, потому что в темноте почти ничего не было видно. Они тянули девочек в разные стороны, будто устроили какое-то безумное перетягивание каната, а в конце концов буквально разорвали на части. Как будто я сама кричала вместе с сестрой… Марли. Я чувствовала боль Фэллон, пока не опустилась темнота. – Киннамон помолчала. – Кажется, я немного психанула. Я не хотела ранить тебя. Я даже не осознавала, что делаю это.
– Ничего страшного, – искренне отозвался Дин. – Я понимаю, каково это, когда тебя… захватывает то, что ты не можешь контролировать.
– Надеюсь, шрамов не останется.
Дин дернул плечами.
– Не впервой, – он помолчал. – Вы уверены, что девочки погибли?
Киннамон кивнула и медленно потерла лицо, будто у нее внезапно разболелась голова.
– Уверена настолько, насколько я могу быть уверена в том, что вижу, но не могу доказать. А значит, довольно точно уверена, если задуматься.
– Киннамон, – Сэм двигался вперед, пока не оказался на краешке кресла, – можете сказать, где именно в пещере они были?
– Нет, – ответила она. – Я вообще пещеру не знаю, но…
Киннамон повернула голову, и ее взгляд остановился на чем-то в другом конце комнаты. Она шатко поднялась и подошла к пристенному столику, где на медной подставке лежал снежный шар. Когда она потянулась к нему, Сэм невольно напрягся, но Киннамон вытащила из-за шара что-то небольшое и показала Дину и Сэму. Это был еще один шар, но сделанный скорее из хрусталя, чем из стекла. Его гладкая поверхность была не полностью прозрачной, ее пронизывали молочно-белые прожилки. Когда Киннамон держала шар в руке, ее пальцы закрывали его наполовину.
– Да, – выдохнула она.
– Что? – уточнил Сэм.
Киннамон вернулась к креслу и села, глядя на камень в руке.
– Мне его дала мама, когда мне было десять. Я только-только начала… видеть всякое, и она сказала, что этот камень из Хрустальной Ониксовой Пещеры, которую сейчас называют просто «Хрустальная Пещера». – Она повернула камень, поглаживая прохладную поверхность. – Наверное, вы бы назвали его хрустальным шаром, хотя я никогда его не использовала привычным способом. Но иногда я забавляюсь с ним и получаю проблески… не знаю. Интуиции, что ли. Какие-то озарения, в которых почти никогда не бывает смысла. – Она посмотрела на Сэма. – Однако порой получается так, будто последняя деталька пазла укладывается на место. Как сейчас.