Киннамон спрятала лицо в ладонях и сильно потерла его, будто пыталась прогнать какие-то чересчур личные эмоции.
– Это не я решила, – тихо проговорила она. – Что случилось то случилось. Мы ничего не можем изменить.
– А случилось?.. – Сэм не договорил.
– Не знаю. – Киннамон выглядела опустошенной. – Наверное, я могла бы выяснить, но не уверена, что хочу. Подобное… оно кончается плохо в Браунсдейле. Очень плохо. – Она помолчала. – По крайней мере, если я не буду лезть в чужие дела и не стану трогать то, что ему принадлежало, то смогу говорить себе, что он просто… уехал. В Боулинг-Грин или в Луисвилль. Решил, что этот захолустный городишко не то место, где такой человек, как он, человек с сердцем, хочет провести остаток жизни.
– Как все остальные.
Сэм посмотрел на Киннамон, и она вздрогнула. Дин откинулся назад и, так как брат больше ничего не сказал, спросил:
– А что будет, если вы это сделаете?
Киннамон не поняла вопроса.
– Сделаю что?
Дин испытующе посмотрел на нее.
– Дотронетесь до чего-нибудь из его вещей. Он же был библиотекарем. Вы туда больше никогда не пойдете?
– Ну, я…
– Насколько мощны ваши силы? – внезапно осведомился Сэм.
– Нет у меня никаких сил, – запротестовала она. – Это просто смешно.
Сэм отмахнулся.
– Силы, умения, какая разница. Не будем придираться к словам. Мы дали вам брелок, и вы смогли рассказать нам про его владелицу, умершую год назад. – Его взгляд был тяжелым и беспощадным. – А если вы пойдете за едой и последним человеком, который пользовался магазинной тележкой, окажется Оуэн Майер? Что тогда?
Киннамон резко мотнула головой.
– Это не так работает, – возразила она. – Я должна коснуться чего-то, что принадлежало только и исключительно этому человеку. Я же не могу разгуливать и постоянно все про всех видеть! – она повысила голос. – Это не так работает.
– Ладно, Сэм, притормози, – примирительно проговорил Дин, поднялся и шагнул к креслу Киннамон. – Не будем выводить ее из себя.
– Не трогай меня!